Актер Влад ДЕМИН привлекает зрителя и режиссеров не только своим талантом и яркой внешностью. Он уникален еще и тем, что все трюки на съемках исполняет лично. Сам он объясняет это не только любовью к риску и нехваткой адреналина — ему практически невозможно найти дублера, который бы при росте метр восемьдесят семь и весе сто килограммов делал сальто, шпагат, а также владел восточными единоборствами. 26 октября зрители «РЕН ТВ-ПИЛОТ» увидят Демина в сериале «Боец». О съемках культового сериала, работе в Госдуме и своих мечтах актер рассказал в интервью
— Влад, для Вас спорт — это часть жизни или составляющая актерской карьеры, позволяющая быть в форме, а значит, быть востребованным в кино?
— Кого вам больше играть по душе — отрицательного персонажа или положительного?
— Самое парадоксальное, что зрителям больше нравятся положительные, а «выстреливают» больше отрицательные. То есть чем более отрицательным я его сделаю, тем он больше запоминается. А положительный герой вообще редко может быть интересным, если в нем нет отрицательного. Наши сценарии сегодня в основном предполагают слащавую положительность или же брутальную отрицательность.
— А в плохом герое реально найти положительные черты?
— Я всегда стараюсь их находить. Например, когда я прочитал сценарий «Бойца», мне очень понравился герой, потому что он был не интриган. Он выживал как мог и был честным. То есть ломать — ломать. Ради чего? Ради спасения своих ребят, ради спасения себя. Четкая позиция, не лукавая, бесхитростная абсолютно, позиция спортсмена. Мне она была понятна, поэтому было легко ее играть.
— Говорят, внешность обманчива. Соответствует ли ваш внутренний мир вашей брутальной внешности? Кажется, что вы очень добрый, нежный и чуткий. Да и вообще, как вы докатились до такой жизни и такого образа?
— Я считаю, что много трагедий случается из-за того, что твоя внешность не соответствует внутреннему миру. Так это было у Вицина, у многих наших, как мы думали, комиков. А они были трагики, они были очень ранимые, очень тонкие люди.
В этом плане мне, слава богу, повезло. Мое внешнее не вступает в противоречие с моим внутренним. И роли, которые я получаю, они иногда даже слишком брутальные. Но меня это не ломает, раздвоения нет. Я не хочу играть Гамлета. А как докатился? Сознательно докатился. Сознательно ходил, качался, тренировался, бил грушу. И получал по лицу много раз. Вот оно и превратилось в то, во что превратилось.
— А как вы попали в фильм «Боец»? И как работалось на съемочной площадке?
— Голливудские продюсеры снимали со мной ролик. Создатели фильма «Боец» также привлекли их в качестве постановщиков трюков. И они режиссеру сказали: «Слушайте, а у нас есть Сладко». Позвонили мне, а я тогда должен был лететь в Америку. На главную положительную роль, наверное, согласился бы, а от роли Сладко отказался. И тут мне не дают визу…
В общем, я попросил принести мне сценарий, дай, думаю, почитаю эту отрицательную роль. Прочитал — классно, харизматичная такая роль. Режиссер Евгений Серов провел со мной пробы. Там еще были претенденты, но я по физической своей комплекции подошел лучше всех.
Снимали мы действительно на зонах. А консультантами были очень серьезные люди из воровского мира. Прежде чем снимать мой поединок на зоне в Ростове, мы получили добро от вора в законе, чтобы он отпустил своих сниматься в массовку…
— А какие сцены в сериале «Боец» были для вас самыми интересными?
— Конечно, экшн, единоборства. К примеру, есть такая сцена, где мой крупный план — я бреюсь, и ломается бритва. А потом камера отъезжает, и мы видим, что я сижу на поперечном шпагате на двух чурбанах. И «шестерка» держит мне зеркальце. Было пять дублей, я чуть не разорвался. После второго дубля, говорю, ребята, я больше не могу. Мне сделали тросик и подтянули на нем… Так я и висел, пока выставлялся свет, настраивали камеры.
Я работал на чутье. Диме Марьянову памятник поставить надо. Потому что он актер, он же меня не знает — а тут против него такая шайба! Когда я работал, волоски на лице ему задевал. Он был в шоке.
— Влад, а зачем вы пошли в политику? И как оказались в ЛДПР?
— Это была ступень, это не прямой путь. Как я и говорю, на тот момент я просто не видел прямого пути. Я не знал, кто я и для чего я. Меня пригласили туда, и я пошел. Видимо, я неплохо руководил людьми. Мне предложили стать депутатом в Законодательном Собрании. Я видел в этом еще одну дверку, которую я открою.
Я понимал, что надо реализовываться здесь. А Жириновский оказался той нишей, которая принимала тогда молодых, способных к действию людей.
— А какие у вас впечатления от работы в Госдуме?
— Очень тяжело. Это безумно сложный труд. Абсолютно ничего субъективного там нет. Там все очень продуманно, прагматично, и туда нужно идти юристам, экономистам. Там нужны профессионалы. То, что сейчас, например, там Хоркина и другие наши личности — это, наверное, тоже неплохо. Но их нужно, может быть, человек пять-семь, не больше, для того чтобы молодежь смотрела и стремилась. Я работал как мог. Но я до конца не понял, какую пользу могу принести. Например, я понимал, чем могу быть полезен Федерации рукопашного боя, спорту. Я там участвовал в комиссиях, но понял, что в Государственной Думе должны работать профессионалы, а не я.
— Есть ли у вас авторитеты или кумиры? На кого (или на что) вы опираетесь в профессии?
— С кумирами сложнее стало, потому что розовые очки пришлось снять, когда начал работать в кинематографе и начал учиться в ГИТИСе. Приходится опираться на людей в профессии: на режиссеров друзей, на моего агента и друга Алевтину. У меня много скорее не кумиров, а людей, которых я уважаю как актеров, к примеру, Алексей Серебряков очень интересный актер. Есть и в западном кинематографе люди, которые мне безумно нравятся, — Сильвестр Сталлоне.
