— Владимир Алексеевич, 2009 год был богат на инициативы, направленные на повышение собираемости налогов. Например, запрет на снятие денег со счетов для выплаты зарплаты сотрудникам до того, как работодатель уплатит НДФЛ. Это, в свою очередь, вызвало волну негодования со стороны бизнес-сообщества. А как вы полагаете, это не слишком суровая мера?
— В принципе, такая система была еще в советское время: одновременно в банк подавались два платежных поручения. Почему сейчас это так страшит бизнес, я, честно говоря, не понимаю. Ведь это деньги не предприятия — руководители компаний выполняют роль налогового агента, НДФЛ удерживается из зарплаты работников и перечисляется в бюджет. Видимо, паника возникла из-за того, что на подоходном налоге попросту экономили в кризис — это ведь самый дешевый бюджетный кредит. Если остальные налоги начисляются на основании налоговой декларации и у налоговых органов есть возможность отследить возникающую недоимку, то выплату или невыплату НДФЛ мы можем контролировать лишь в ходе выездных налоговых проверок. Поэтому запрет на снятие денег до выплаты подоходного налога — вполне разумная и оправданная инициатива. Но в этом вопросе можно найти и другое решение, а именно — введение деклараций по НДФЛ. Это значительно сократит число неплательщиков этого вида налога, так как налоговые органы будут иметь возможность оперативно выявлять сальдо расчетов и своевременно применять меры принудительного взыскания. Для добросовестного бизнеса это не представит никакого дополнительного обременения.
— Не менее горячее обсуждение вызвало предложение о списании налоговой задолженности с банковских счетов физлиц…
— В этом тоже присутствует здравый смысл. Дело в том, что мы завалили суды копеечными исками: имущественный налог порой не превышает ста рублей, а исковое делопроизводство занимает и время, и средства. От этого страдают и налоговики, и должники, и вся судебная система. И при этом люди не против платить по счетам, но, как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Я считаю, все эти судебные тяжбы — следствие нашего общего правового нигилизма. Конечно, мы, в свою очередь, должны лишний раз предупредить налогоплательщика, что у него есть задолженность (кстати, именно для этого существует онлайн сервис «Личный кабинет налогоплательщика», где о задолженности можно узнать за считанные секунды). Но если на предупреждения должник не реагирует, то зачем загружать суд бесспорным иском в 100 рублей? Гораздо разумнее, а главное — быстрее взыскать задолженность в принудительном порядке, в частности с банковского счета. Однако надо признать, что при наделении таким правом налоговые органы должны будут нести и огромную ответственность за правильность начисления налогов, чтобы не допустить незаконного изъятия денежных средств у граждан. А пока, признаюсь, из-за несовершенства баз данных для начисления имущественных налогов, которые напрямую зависят от качества информационных ресурсов регистрирующих органов, выявляется много ошибок при администрировании транспортного налога, налога на имущество физических лиц и земельного налога. Например, бывает такое, что человек уже давно продал машину, а транспортный налог до сих пор приходит на его имя. Или, допустим, до сих пор существует порочная практика присылать налоговые уведомления умершим гражданам. Случаи, безусловно, вопиющие, и ответственность за такие ошибки лежит полностью на налоговых органах.
Возвращаясь к теме судопроизводства по налоговым искам, могу сказать: сама идея разгрузить суды — правильная, но есть и другой вариант решения проблемы. Может быть, и не надо отказываться от искового производства по взысканию долгов, если увеличить срок взыскания задолженности с физических лиц с 6 месяцев до 3 лет, чтобы мы не ломились в суды за маленькими суммами. Если за один год задолженность составит 100 рублей, то за три года — уже 300, а это повысит рентабельность государственных затрат на судебное делопроизводство.
— Еще один «подарок» для налогоплательщиков — возможное введение мер ответственности за «серые» зарплаты для работников. Насколько реально это воплотить в жизнь?
— В Тверской области в отличие от некоторых других регионов налоговые органы не практикуют вызовов на «зарплатные» комиссии самих работников. Но иногда мы используем информацию, которой владеют граждане. В отдельных случаях сами работники обращаются к нам с заявлениями, что их работодатель не выплачивает налоги, таким образом ущемляя их права на получение социальных гарантий. Все чаще граждане информируют налоговые органы о применении «серых» схем выплаты заработной платы, иногда даже сообщают, в каком месте и в каком компьютере ведутся «серые» ведомости. Мы эту информацию, безусловно, используем в контрольной работе. Но в то же время считаю, что воздействовать на неплательщиков-юрлиц через работников, оказывая на них давление, нельзя, иначе мы получим в ответ глухую оборону, в первую очередь со стороны самих граждан.
Здесь есть еще один деликатный момент: в большинстве случаев работники могут даже не знать, что за них не уплачивается налог, так как схемы ухода от налогов все больше усложняются. Приведу один из недавних примеров: организация перечисляла деньги на счет профсоюза, оттуда средства поступали на счет некоего благотворительного фонда и уже с него — на зарплатные карточки сотрудников, которые и не подозревали о существовании этого «благотворителя». То же самое с аутсорсинговыми схемами, когда налогоплательщик работает в одной компании, а числится в штате другой, которая находится на специальном налоговом режиме. В любом случае все эти схемы на совести работодателя, а гражданин может и не знать, что занят в теневом секторе экономики.
— Кстати, тема ухода бизнеса в тень была на слуху весь прошлый год. Прогнозы делались разные, вплоть до того, что в сложных экономических условиях доля «теневиков» возрастет до 70%. А какова ваша оценка?
— Наверняка точную цифру не назовет никто. Я видел, с чего начиналось развитие рыночной экономики: дикий рынок, тотальный правовой нигилизм — сейчас, конечно, уровень налоговой культуры значительно вырос, но до идеала нам далеко. И в наши дни мы нередко сталкиваемся с различными серыми схемами. Но надо также отметить, что факторов влияния на увеличение доли теневой экономики немало: это и увод прибыли большого акционерного общества в маленькое ООО, и коррупция, и множество других. По моим оценкам, на сегодняшний день уровень теневой экономики составляет 35% — достаточно высокий показатель. Причем этот процент увеличился в условиях экономического кризиса: многие налогоплательщики действительно стали уходить в тень. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что эти негативные явления не стали всеобъемлющими, как в эпоху дикого капитализма. Ведь времена уже другие, правила игры изменились: сейчас многим есть что терять, налоговые риски все больше учитываются в предпринимательской среде. И мы, в свою очередь, проводим теперь более масштабную превентивную работу, подсвечивая налогоплательщикам их налоговые риски до назначения контрольных мероприятий. Как результат, при снижении тверской экономики на 18% по итогам 2009 года налоговые поступления с территории Тверской области, наоборот, выросли на 5% к уровню 2008 года.
— Безусловно, правовое самосознание граждан значительно изменилось, как изменилась и сама налоговая система. Все ли перемены вы считаете положительными?
— 15 лет назад налоговая система была очень далека от совершенства — даже налоговики путались в количестве всех сборов, в их названиях и ставках, а налогоплательщикам было фактически не под силу их выплатить. Сейчас система более понятная и прозрачная — и при этом довольно либеральная. Некоторый крен, конечно, происходит в сторону увеличения налоговой нагрузки на физических лиц, но это общемировая практика. Основным трендом в развитии налоговой системы России, по моему глубокому убеждению, должна стать реализация принципа налогообложения: налогов должен платить больше тот, кто больше имеет и потребляет, а не тот, кто более эффективно ведет хозяйственную деятельность. Как сказал нобелевский лауреат Алле Морис, любая налоговая система, ущемляющая высокие заработки, антидемократична по сути. Когда обсуждается возвращение к прогрессивной шкале подоходного налога, это может восприниматься только как шаг назад, тем более при нашем все еще достаточно низком уровне налоговой культуры. Я вас уверяю: те «жирные коты», которые имеют высокие доходы, смогут найти способы их сокрыть.
— До недавних пор было фактически невозможно взимать налоги с лиц, сдающих в аренду жилье — а таких, согласитесь, немало. Однако в Москве уже был создан прецедент, когда суд обязал арендодателя выплатить налог и штраф. Скоро ли появятся подобные случаи в Тверской области или, может быть, они уже есть?
— Процесс идет. Опять же 15 лет назад у нас не было вообще ни одной налоговой декларации по доходам от аренды, но сейчас люди уже стали задумываться о своей безопасности и сохранности своего имущества. Налог не такой большой, и декларирование доходов от сдачи жилья в аренду не даст возможности арендаторам шантажировать собственников помещений за повышение цен или ужесточение требований — бывали и такие случаи. Активная информационная политика налоговых органов привела к тому, что граждане стали осознавать: лучше жить по закону. В результате у нас по итогам декларационной кампании-2009 более 850 человек продекларировали свои доходы от сдачи в аренду имущества — как квартир, дач, так и транспорта. Это тоже говорит о повышении налогового правосознания наших граждан.
— Одним из самых болезненных вопросов для населения в прошлом году стало повышение земельного налога из-за актуализации кадастровой стоимости земель. Возникали ли проблемы с собираемостью и как, на ваш взгляд, можно их решить?
— В этом отношении было много волнений, но ничего экстраординарного не произошло. Актуализировать кадастровую оценку земли было необходимо, потому что у граждан за 10 соток в некоторых муниципальных образованиях выплачивался налог в 10 рублей. Да, в отдельных случаях земельный налог вырос до 500 рублей. Но это некритично, а главное справедливо, ведь сама оценка земли должна приближаться к рыночной стоимости. Кроме того, на уровне области, в том числе лично губернатором, были даны рекомендации минимизировать сумму налога за счет уменьшения ставки, а это прерогатива местных властей. Многие муниципалитеты ставку снизили, в результате чего налоговая нагрузка на граждан возросла несильно. Кроме того, рост налога можно регулировать льготами и приводить в соответствие с платежеспособностью населения.
Если говорить в целом о поступлении земельного налога за прошлый год, то мы действительно собрали в два раза больше — 1 млрд рублей. Правда, это не говорит о том, что произошел резкий рост. Там, где муниципалитеты не прислушались к рекомендации областных властей и не выровняли налоговую нагрузку, мы получили обратную картину: люди просто не смогли выплатить налог. Были, конечно, откровенные перекосы — они, скорее, частного характера: по методике Минэкономразвития отдельные участки получили просто неадекватную стоимость. Граждане и предприятия, обратившись в управление Роснедвижимости, фиксировали ошибки, и эти ошибки исправлялись либо в административном порядке, либо через суд.
Одним словом, никакой трагедии не произошло, а то, что земля, наше основное богатство, должна стоить денег, это очевидно. Тогда, может быть, мы наконец научимся эту землю использовать по-хозяйски, а не оставлять огромные площади зарастать бурьяном. Кстати, я поставил своим подчиненным задачу доначислять налог за сельхозугодья, не используемые по целевому назначению. Такой опыт у нас уже есть, в 2009 году были созданы судебные прецеденты. Там, где мы с помощью муниципалитетов и управления Россельхознадзора действительно выявляли данные о нецелевом использовании земли, применялась ставка не 0,3% от кадастровой стоимости, а 1,5%. Это крайне важно не только с фискальной точки зрения, но и для мотивации собственников земельных участков для использования их по целевому назначению, тем самым способствуя возрождению тверской деревни.
Елена ЛАЗУТКИНА
