Ничего не ценится в мире так дорого, как время и любовь. Не случайно каждую секунду миллионы фотографов ловят в объективы ускользающую жизнь, стараясь оставить ее отпечатки на километрах фотопленки и лазерных дисках, в многочисленных альбомах и папках, в коробках из-под обуви и рамках на стенах. За снимки, на которых фотографам удалось остановить время и признаться ему в любви, многие готовы отдать целые состояния
Удивительное рядом
Даже в самых смелых своих фантазиях американский фотограф-модернист Эдвард Стейхен тоже вряд ли мог предположить, что спустя столетие цена его фотографии «Пруд. Лунный свет» (1904) почти достигнет отметки в три миллиона долларов. На аукционе «Сотби» в Нью-Йорке в феврале 2006 года этот снимок ушел с молотка за $2 928 000.
В кадре — озеро, освещенное месяцем, причем и небо, и озеро имеют бледно-голубой тон. И это, заметим, за три года до того, как возникла цветная фотография. А секрет шедевра в том, что автор использовал несколько слоев светочувствительной резины. В мире существует всего три копии фотографии Стейхена, две из которых хранятся в музейных коллекциях.
На этом же аукционе были проданы за рекордные суммы еще две фотографии, на которых снята американская художница Джорджия О’ Киф. Снимки выполнил ее муж, знаменитый галерист Альфред Штиглиц. Первая ушла за $1 472 000, а вторая — за $1 360 000. Тем самым обе работы опередили в рейтинге самых дорогих снимков фотоколлаж Ричарда Принса «Без названия. Ковбой», который был сделан им в 1989 году с рекламного щита компании «Ковбой Мальборо» и продан в ноябре 2005-го на аукционе «Кристи» в Нью-Йорке за $ 1 248 000.
Также в число самых дорогих фотографий в мире входят еще две работы: первая — снимок французского фотографа Жозе-Филибера Жиро де Пранги, где увековечены руины храма Юпитера в Афинах (2003 году на аукционе «Кристи» в Лондоне его купили за $922 488), а вторая — фото «Большая волна, Сет» тоже француза Густава ле Грея, проданная в 1999 году на аукционе «Сотби» в Лондоне за $838 тысяч. В свое время этим снимком ле Грей доказал, что фотограф может одинаково точно передать море и небо на одном снимке. Он добился этого, создав один негатив для неба, другой для моря, а затем совместил их на одном листе бумаги.
В декабре прошлого года в Нью-Йорке был поставлен еще один рекорд в фотопродажах. На аукционе «Сотби» была распродана так называемая коллекция Квиллана. Она была собрана почти 20 лет назад известной галеристкой и арт-дилером Джилл Кваша и объединила в себе 69 уникальных работ (пейзаж, портрет, натюрморт), созданных в 1847—1985 годах знаменитыми мастерами художественной фотографии. В общей сложности цена коллекции достигла $9 млн — на $1,5 млн дороже, чем ее предварительно оценили эксперты. Поднятию планки способствовала борьба между двумя участниками за «жемчужину Квиллана» — «Обнаженную», снятую в 1925 году американцем Эдвардом Вестоном. Эта работа изначально считалась самой дорогой и оценивалась от 600 тысяч до 1 миллиона. Но в конце концов ее приобрел для своей галереи Питер Макгриль за $1 609 000.
Засада на миллион
Однако и авторы фотосессий со звездами могут лишь предполагать, но не располагать стоимостью своих работ, тогда как папарацци уж точно знают, что гоняются за миллионами. Не зря они готовы месяцами подглядывать в замочные скважины и годами ходить за знаменитостями буквально по пятам в надежде поймать свое звездное мгновение. Одним из первых представителей папарацци по праву является вашингтонский фотограф Том Ховард, который без малого сто лет назад заснял казнь Рут Снайдер на электрическом стуле, которая вместе с любовником убила своего мужа Альберта. Предприимчивый фотограф привязал камеру к собственному бедру, протянул под брючиной провод и пропустил его через свой дырявый карман. А в нужный момент Ховард просто слегка приподнял брючину, поставил ногу на ограждение и нажал на спуск. Стоп, снято!
Профессионалы от фотографии снисходительно называют папарацци «штативами» и утверждают, что их работа не требует ни ума, ни таланта. Сами папарацци с таким мнением, разумеется, не согласны. Но как бы то ни было, а снимки, сделанные мастерами скандального ремесла, ценились во все времена не ниже, чем художественные, а порой и намного выше. Так, один из первых снимков принцессы Монако Каролины с аргентинским теннисистом Гильермо Виласом, с которым она начала встречаться в 1982 году после развода с французским банкиром и плейбоем Филиппом Жюно, был продан за $1 млн. А за фотографию обнаженной Жаклин Онассис (в первом браке Кеннеди) знаменитый папарацци Рон Галелла получил еще больше — $1 200 000. В 1970 году он под видом садовника-мексиканца, нацепив сомбреро и усы и спрятав камеру в тачку с дерном, пробрался на тщательно охраняемый остров — частную собственность греческого миллиардера Онассиса и сделал снимок Жаклин топлес. Когда в 1997 году папарацци, преследовавших автомобиль принцессы Дианы, обвинили в смерти леди Ди, они возмутились: «Это как если бы дети убили кормящую мать!» Однако за снимок принцессы с ее возлюбленным шейхом был заплачен один из самых высоких гонораров в истории — $6 млн. Огромных денег стоят не только скандальные, но и эксклюзивные снимки. К примеру, фотографии свадьбы Деми Мур (43 года) и Эштона Катчера (27 лет), которая была закрыта для репортеров, были куплены журналом «OK!» за $3 миллиона.
Но самыми дорогими за всю историю «охоты на младенцев» стали фотографии Вивьен и Нокса — близнецов самой высокооплачиваемой актрисы Голливуда в 2008 году Анджелины Джоли и ее не менее именитого супруга Брэда Питта. Право публикации эксклюзивной фотосессии близнецов тот же «People» купил за $14 млн. Кстати, фотографии первой дочери актеров — Шило Нувель были куплены американским таблоидом за $4,1 млн. И еще за $2 млн было продано право на фотосъемку приемного сына Анджелины и Брэда — Пакса Тиена из Вьетнама. Правда, справедливости ради стоит отметить, что все деньги, полученные за снимки детей, звездные родители пожертвовали на благотворительность.
Для СМИ многомиллионные гонорары за фотографии всегда окупаются, так как журналы с эксклюзивными съемками расходятся тиражами по 500 тысяч экземпляров. Но и эти баснословные гонорары, и эти гигантские тиражи, скорее всего, еще не предел. А все потому, что за последний миллион лет в обществе ничего не изменилось: нас по-прежнему интересует, кто с кем, кто от кого и сколько все это стоило.
Татьяна Смелкова
