Художник в интерьере

Подвал. Мы опять идем в подвал, чтобы поговорить с мастером. Искусство у нас почему-то всё время уходит в подполье. Или выходит из него. Как Ольга Аверкиева — художник, однажды вышедший из своей подземной мастерской в люди и заметно изменивший творческий мир Твери.

Оля, конечно, революционером себя не считает. Она для описания происходящих с ней и вокруг нее событий применяет несвойственное в художественной среде понятие «масштабирование». Это слово «пахнет» офисом, планерками, финансовыми отчетами и производственными затратами. Что, впрочем, не так уж далеко от ее повседневной жизни. Не все художники сразу становятся художниками. Иногда им нужно прожить до 30 лет, чтобы понять, что хочется писать. Что, как, на чём и чем, уточним сразу. Это важно, потому что Оля — интерьерный художник. 

«... образование у меня экономическое. Я маркетолог, — герой нашей истории ничего не скрывает, — 15 лет работаю в крупной компании, и именно там в общем-то я зарабатываю деньги на жизнь, а не в АРТБАРДАКЕ (так называется студия мастера — от ред.), и не в соцсетях, хотя порой трудно убедить других в обратном».

Развеять последний миф трудно еще и потому, что Ольга Аверкиева относится ко всему, за что берется, с таким вдохновением и стопроцентной самоотдачей, что, кажется, для чего-то другого и места там быть не может. Ну, какой муж, какой ребёнок, какой отпуск, какой маркетинг, право слово, не на 500 же процентов она живет? Оля после этого вопроса замирает, такая серьезная и ответственная — настоящий управленец, идеальный менеджер с блокнотом-планировщиком. Вот-вот, сейчас, она ответит, как ей все удается и когда она все успевает. А потом, вдруг, ее лицо изменяет улыбка, немного застенчивая, хитрая, хулиганская даже, и художница отвечает: «Секрет в том, что у меня нет свободного времени».

Стать художником — это была ее детская мечта. Но бабушка — врач, мама — экономист, поэтому пришлось быть серьезнее, и Оля очень старалась. Училась хорошо, работала отлично, в общем — как всякий взрослый человек — занималась дочкой, мужем, строила быт. А потом… решилась. 

В детстве ей казалось, что художницы — это почти феечки, порхают, вдохновляются, создают волшебство, красоту и уют, и все это с легкостью и без надрыва. Но дожить до 30 лет и сохранить такие иллюзии невозможно. 

«Я ходила на выставки, я смотрела, восхищалась и понимала, что такие картины пишут неделями, месяцами, годами даже. Что это огромный труд, которому предшествуют десятилетия учебы, чтобы появилось мастерство. Что многое личное, что есть у других, приносится такими мастерами в жертву искусству. А у меня семья, я взяла на себя обязательства. И жить в ущерб родным я не могу. Хотя быть причастной к творчеству очень хотелось».

Все неслучайно, говорят люди. И в нашей истории случай — псевдоним бога. Ольга однажды увидела публикацию о курсах по интерьерной живописи в Казанской школе современных интерьерных техник живописи. Это изменило ее жизнь. 

Тут, справедливости ради, надо сказать, что чуть раньше было обучение и увлечение работой с эпоксидной смолой, но, как говорит сама мастер, хотелось чего-то большего. 

Интерьерная живопись призвана дополнять, украшать, подстраиваться под обстановку. Это скорее про дизайн, чем про живопись. Всегда современно, а порой даже остро модно. И технологично. 

«Это абстрактные техники, которые, по сути дела, доступны всем. Большинство людей может написать похожую картину, зная, понимая, что сделать. При этом техник очень много, можно и так попробовать, и по-другому, применять в новом исполнении, в новых сочетаниях, в новых цветах, в новых материалах, в новых форматах, комбинировать, интерпретировать. Это, может, и не высокое искусство, но для меня — настоящее блаженство».

Обучение на курсах длилось чуть меньше года. Но уже с первых минут, со стартовых занятий стало ясно, что эпоксидная смола в прошлом. Там же оказалось желание быть феечкой. 

«Меня было не остановить, я рисовала каждый день, приходила в свою комнату, заменившую мне мастерскую, как на вторую работу — ежедневно с 19 до 22, картины были везде, я заляпала пол краской, шерсть моей собаки и кошки оседала на картине, она высыхала, и мне приходилось добавлять новые штрихи. А муж, смеясь, при гостях интересовался, по какой причине в этом месте картины появилась такая деталь…». И тогда Оля ушла в подполье. 

Мечта стала реальностью. И оказалось, что это каторжный труд, что дело серьезнее, чем просто порисовать для себя пару раз в год. Было открыто ИП, нашлось помещение, родился «АРТБАРДАК». 

Крохотная с виду студия, как волшебная квартира из «Мастера и Маргариты» Булгакова, превращается в полный таинственных открытий лабиринт, если смотреть сторисы, рилсы и видео художницы. Наверное, это из-за ее картин. Завершенные и только рождающиеся, они тут повсюду — от потолка до пола. 

«Это все — моя душа и мое Альтер-эго, моя энергия, не коммерческий конвейер. У меня, к счастью, есть возможность каждый вечер приходить сюда и творить для себя, не думая о том, что нужно заниматься прямыми продажами, настаивать, чтобы люди приходили ко мне, покупали картины, записывались на мастер-классы, потому что цели делать на этом деньги у меня нет».

А в ответ на вопрос о том, почему интерьерные картины стоят так дорого, внезапно добавляет: «Мои картины не стоят дорого. Они не могут стоить столько же, сколько работы художников с классическим художественным образованием, которые отдали этому десятилетия, с детства ходили в школу, оттачивали каждый штрих и создают такие произведения искусства, которые я в жизни не напишу. Моя картина не имеет права стоить столько же просто на хайпе, потому что это модно. Нет. Ну, правда — нет. Я не считаю, что у нас равнозначный труд».

Конечно, про интерьерную картину не скажешь так, как, например, про «Последний день Помпеи», что это гениально. Но все же это искусство. И эта вещь приносит и создателю, и владельцу если не расслабление, то, как минимум, приятные впечатления, потому что все люди — визуалы. Это объединяет людей.

Оля тоже любит и умеет объединять. Но из своего подвала к людям она вышла не сразу. 

Выход в свет для нее начался с батона. Точнее с его отсутствия. Дело в том, что с дочкой они любят гулять на набережной и кормить уток. Обычно каждый человек для этих целей покупает белый хлеб. И Оля с Аминой тоже. Но нередко случается так, что взрослые забывают купить батон. И в очередной раз оказавшись в такой ситуации, Оля посетовала, что никто не придумал продавать еду для уток прямо в парках и на набережных. А потом, в Казани, увидела автомат для кормления птиц и решила поставить такой же в Твери. Чтобы реализовать задуманное, потребовался год. В 2023-м автомат заработал в Парке Победы на Лазури. Об этом писали все тверские СМИ. Действует он и до сих пор. Это общественный проект: денег от продажи корма хватает только на его пополнение в автомате. Но Ольга не отказывается от продолжения инициативы. Более того, она признается, что полученный от реализации идеи драйв подвиг ее на следующие проекты. 



«Художнику без профильного образования, самоучке, стать участником выставки практически невозможно. Я это прочувствовала на собственном опыте, не раз выслушивая отказы. Но лично мне улыбнулась удача, я познакомилась с организатором «Арт-прорыва» Ниной Олеговной Метлиной, которая оказалась выше стереотипов и после просмотра моих работ пригласила участвовать. И это меня настолько окрылило, что я решила стать тем человеком, который поддерживает и объединяет художников, мастеров, кустарей, вне зависимости от их образования».

Как говорится, не можешь победить — возглавь. И Ольга Аверкиева рискнула. Так летом 2024 года появилась «Бетонка», объединяющая уличных художников, и были расписаны первые бетонные блоки в Парке Победы. Потом был уличный конкурс OPEN ART в Городском саду, когда 14 художников разных стилей и направлений за определенное время создавали свои картины на глазах у прохожих, и именно зрители определяли потом победителя, который в итоге получил денежный приз. А следом родилась идея цветных арт-вечеринок, когда, по условиям события, черно-белая гамма дополняется третьим цветом на выбор и весь сюжет встречи — картины, музыка, стихи, лекции и прочее — подчиняется этому союзу: уже прошли «красная» и «зеленая» вечеринки, осенью ожидается третья. Цвет пока держится в тайне. Оля готовится к ивенту и к персональной выставке в декабре. В сети — десятки сторис об этом и о мастер-классах.

Глядя на них, сложно поверить, что так было не всегда, что в какой-то момент в цепочке «дом — работа — дом» появилась эпоксидная смола, потом учеба, картины, мастерская, первая выставка, коллеги-художники, творческие проекты и объединения. Именно это художница с талантом полководца и планером менеджера называет масштабированием.

— На самом деле общественная деятельность — это только 10% моих возможностей. 80 процентов моей жизни — это моя дочь, моя работа, живопись, — говорит Ольга Аверкиева. 

— А еще 10%? 

 — А остальные 10 процентов — это мой муж, — Оля снова улыбается (лукаво и даже хулигански), напоминая, что у нее нет свободного времени. В хорошем смысле.  
   

Эта история рассказана нами в рамках проекта «Земля мастеров». Потому что самые талантливые люди живут и работают в Тверской области.