Исправительная колония №10 в Калининском районе стала первым учреждением УФСИН, куда полностью переехал целый машиностроительный завод. Корреспондент еженедельника «Афанасий-биржа» решила выяснить на месте, как «зоне» удалось стать инвестиционно привлекательной территорией
|
Герой темы
|
Дорога к исправительной колонии № 10 недолгая, пейзаж по пути — предсказуемый: ухабы на дороге, сосны, березы, еще заснеженные поля. Поселок Металлистов, на территории которого расположена колония, производит удручающее впечатление: обшарпанные баракоподобные домишки и заслоняющая горизонт стена с колючей проволокой. За воротами нас встречает «экскурсовод» — заместитель начальника центра трудовой адаптации осужденных (так теперь называются предприятия в ИК) Игорь Подейко. Его открытое, немного даже детское лицо совсем не вяжется с окружающей обстановкой. Сдав мобильники и миновав тесный коридор КПП, мы оказываемся на зоне. Справа — «промка», производственный сектор, слева — блестит на солнце купол храма святого мученика Виктора. Его построили сами осужденные, конечно, не по канонам русского зодчества, но сразу видно, что вложили в скромную архитектуру всю душу. «Мы не в то время года приехали, — говорит сопровождающая нас начальник пресс-службы УФСИН России по Тверской области Валентина Парфененко, — здесь летом гораздо красивее: ухоженные газоны, клумбы, розы цветут… как в пионерлагере».
Как выяснилось, мы прибыли еще и не в то время суток — как раз перед общей проверкой. Небольшой пятачок между цехами буквально почернел — более 600 человек в тюремной робе выстроились перед обедом. По пути в цех Игорь дает малообнадеживающую информацию: «Здесь первоходов нет — только рецидивисты. Причем осужденные по «тяжелым» статьям: убийство, разбой, грабеж…»
Мы заходим в цех ОАО «ГПЗ-2» — главного работодателя для обитателей «десятки». С подшипниковым заводом колония сотрудничает уже 28 лет, и сейчас московское предприятие почти полностью переехало за колючую проволоку. Вывод мощностей произошел не случайно: машиностроительный завод в центре и без того загазованной столицы вызывает слишком много вопросов у экологических служб. Другое дело, когда такое производство располагается среди лесов Калининского района.
В производственном помещении темновато, особенно после яркого солнца. Гулко шумят станки, пахнет машинным маслом. Изредка шум разбавляется негромкими голосами: «Здравствуйте, Игорь Владимирович!» — осужденные приветствуют «гражданина начальника» Подейко так же, как это делают дети на школьных переменах, когда в коридоре появляется учитель. Картину дополняет черная кошка, которая грациозно лавирует между станками. Люди и оборудование, похоже, подчиняются одному ритму — работа идет четко, вплоть до автоматизма. Высокая трудовая дисциплина — это, пожалуй, один из главных факторов инвестиционной привлекательности ИК.
Заметив объектив фотокамеры, заключенные в большинстве своем прячут лица. Однако есть и такие, кто позирует с удовольствием: на участке термообработки наш фотограф замечает двух колоритных персонажей. Они вытаскивают из полыхающей печи кюветы с раскаленными металлоизделиями и опускают их в масляные ванны. Кажется, поднимающиеся вверх столбы пламени их не сильно беспокоят — привычка.
По соседству с шариковым цехом — пустующее помещение. Еще свежая кирпичная кладка, несколько столов, заваленных готовыми изделиями. На одной из столешниц — артефакт народного искусства: нарисованный маркером остров с пальмами, окруженный морскими волнами. В памяти всплывает фраза Валентины Парфененко про пионерлагерь — рисунок и правда создан будто детской рукой. «Площадка ГПЗ-2 расширяется, здесь у нас организовывается участок сборки, — поясняет Игорь Подейко, — в этом году мы планируем перейти на производство полного цикла». Столичный завод крайне заинтересован в выпуске готовых изделий на одной базе: раньше комплектующие приходилось возить для сборки в Москву, что, естественно, увеличивало затраты. Причем производство в «десятке» безотходное: есть небольшой цех по переработке концевых отходов труб. Продукция, которую здесь выпускают, востребована во многих сферах — от автомобилестроения до оборонной промышленности. Без работы цеха не простаивают, а осужденным удается неплохо заработать — некоторые получают до 25 тыс. рублей в месяц. Причем осужденный возмещает только расходы на свое содержание, а также иски и алименты — все остальные средства поступают на его лицевой счет. Так что тот, кто сидит долго и работает хорошо, выходит на свободу весьма обеспеченным человеком. Впрочем, 25 тысяч в месяц это неплохо только по тверским меркам: в Москве вольнонаемные рабочие вряд ли согласились бы на такие оклады. Как отмечают многие аналитики, именно возможность снизить затраты на оплату труда в первую очередь заставляет предпринимателей идти в исправительные учреждения. Однако, судя по тому, что массового движения бизнеса за решетку не наблюдается, причины все же в другом: на воле таким предприятиям, как ГПЗ, попросту не хватает рабочих рук — в эпоху всеобщего высшего образования у станка стоять некому.
На ГПЗ-2 в «десятке» занято порядка 600 человек, все остальные, кто работает (около 200 человек), распределены по другим небольшим производствам. После мрачноватых цехов металлообработки в помещении для «швейки» непривычно тихо, чисто и светло. Трое заключенных ловко делают аккуратные строчки на одноразовых синих тапочках — такие обычно предлагают клиентам в банях и саунах. «Сейчас швейный цех загружен не полностью, — говорит Игорь Подейко, — ждем заказа от нашего партнера ОАО «Магнум», для которого мы шьем пончо». Рядом со «швейкой» — мебельное производство. Здесь производят офисные стулья. В соседнем здании — сильный запах пластмассы и почти бесшумные современные станки по производству DVD-боксов. Последний пункт в нашей экскурсии — мастерская, где за огромными столами осужденные делают бахилы. Перед выходом с «промки» мы попадаем в настоящий деревенский оазис: бревенчатые домики, заледеневший пруд, теплица, кудахтанье кур, резвые поросята… Это подсобное хозяйство колонии — «десятка» фактически кормит себя сама. Таким образом, расходы на содержание осужденных существенно снижаются. Если бы при этом работала советская схема, при которой половина заработка заключенных поступала в казну, то вопрос излишних бюджетных трат отпал бы сам собой.
Не менее уютно выглядит жилой сектор — выбеленные стены корпусов, чистые дорожки, если бы не решетки — действительно, зона внешне мало чем отличалась бы от пионерлагеря. Мы направляемся в местную кузницу кадров — ПТУ. Профобучение — это еще один козырь ИК: в то время как на воле престиж рабочей профессии упал ниже плинтуса и лицеи ищут абитуриентов днем с огнем, учебные заведения за колючей проволокой от дефицита студентов не страдают. Директор училища Валентин Белобородов проводит нас в класс: новые парты и стулья, большие информационные плакаты — некоторые современные школы такому кабинету могут даже позавидовать. Здесь обучается более 100 человек по целому ряду специальностей: токарь, монтер по монтажу электросетей, слесарь-инструментальщик, сварщик ручной сварки, сварщик для работы на полуавтомате, монтажники сантехнических систем. Причем большая часть учащихся проходит теоретический курс без отрыва от производства. Валентин Леонидович рассказывает, что в планах ПТУ — открытие новых направлений подготовки. Вскоре осужденные смогут получить специальность автослесаря или стать дипломированным работником швейного производства. А по инициативе ГПЗ-2 для нужд предприятия будет осуществляться подготовка специалистов по радиоэлектронике — наладчиков станков. «Мы готовим достаточно востребованных специалистов, — отмечает Валентин Белобородов, — и очень хочется надеяться, что, освободившись, наши выпускники найдут себе хорошую работу и сюда больше не вернутся». Как показывает практика, среди тех, кто выходит на волю с профессией, случаи рецидива единичны: рабочие руки в стране нарасхват, и устроиться на предприятие токарем или сварщиком можно без проблем.
Елена ЛАЗУТКИНА
В этом году в ИК-10 будет организовано производство полного цикла по выпуску готовых подшипников для станкостроения, а также автомобильной и оборонной промышленности.
На участке термообработки непереносимая жара: здесь кюветы с раскаленными металлоизделиями вытаскивают из полыхающей печи и опускают их в масляные ванны.
Поднимающиеся вверх столбы пламени осужденных не сильно беспокоят – привычка.
На одной из столешниц на участке сборки – артефакт народного искусства. Видимо, об этом мечтают заключенные за работой.
Во время проверки небольшой пятачок между цехами буквально почернел – более 600 человек в тюремной робе выстроились перед обедом.
Заключенные ловко делают аккуратные строчки на одноразовых синих тапочках – такие обычно предлагают клиентам в банях и саунах.
Швейный цех сейчас загружен не полностью – в колонии ждут очередного заказа от ОАО «Магнум», для которого шьют пончо.
Александр Фёдоров из 4-ого отряда недавно подал заявление на условно-досрочное освобождение. Дома его ждут жена и трое детей.
Люди и оборудование, похоже, подчиняются одному ритму – работа идет четко, вплоть до автоматизма.
Заметив объектив фотокамеры, заключенные, в большинстве своем, прячут лица, однако есть и такие, кто позирует с удовольствием.
Без работы цеха не простаивают, а осужденным удается неплохо заработать – некоторые получают до 25 тыс. рублей в месяц.
Профобучение – это еще один козырь ИК: в то время как на воле лицеи ищут абитуриентов днем с огнем, учебные заведения за колючей проволокой от дефицита студентов не страдают.
Перед выходом с «промки» расположен настоящий деревенский оазис: бревенчатые домики, заледеневший пруд, теплица, курятник, и даже поросята.
«Десятка» фактически кормит себя сама: за счет собственного подсобного хозяйства расходы на содержание осужденных существенно снижаются.
Фото Натальи СИТНИКОВОЙ
