В структуре УМВД это подразделение существует всего пять лет. В то же время подобные отделы уже несколько десятилетий функционируют в США, очень сильной подобная структура считается в Израиле. Отечественные оперативники частично переняли у зарубежных коллег их опыт, однако многое разработали сами. И на последнем совещании Интерпола, в котором принимал участие и руководитель нашей тверской оперчасти Александр Аманов, российскую методику защиты лиц, подлежащих госохране, зарубежные коллеги попросили для изучения, чтобы внедрить у себя.
И это тоже один из главных итогов работы тверских оперативников, ведь ее сотрудники по долгу службы защищают тех, кто выступает свидетелем по уголовным делам, судит возможных преступников или даже находится по ту сторону баррикад — является обвиняемым или подсудимым.
— Людей в отдел мы набирали в основном из УБОПа. Хотя пришли и те, кто работал «на земле» простыми операми, — рассказывает мне о становлении подразделения его руководитель подполковник полиции Александр Аманов.
Что касается Александра, то ему, опытному оперативнику, было предложено возглавить новую структуру, которая занималась бы узкоконкретным делом — защищала судей, прокуроров и других должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов (таможня, налоговая служба, судебные приставы и т.п.), а также участников уголовного процесса — присяжных заседателей, свидетелей и т.д.
— Дело новое, неизведанное. И зачем вам нужно было влезать в него? Тихо бы доработали до пенсии на теплом месте… Неужели такое не нашлось бы для вас?
— Азарт, признаюсь вам! Интересно было начать все с нуля. Поставить службу так, чтобы она работала без нареканий.
А поначалу новоиспеченные начальники подобных подразделений (ОГЗ) страны изучали два закона — один 1995 года, другой поновее — 2004-го и госпрограмму. В законах подробно расписывались правовые основы охраны, соцгарантии защищаемым людям, а также обязанности подразделения по обеспечению их безопасности. На момент их организации законодатели приняли госпрограмму, по которой из федеральной казны отпускались средства на то, чтобы сохранить жизнь, здоровье и имущество защищаемого человека.
Всего три дня
Свое первое дело, связанное с работой в новой структуре, подполковник Аманов помнит очень хорошо. Предпринимателя, жителя нашей области, пришлось защищать от московского вора в законе, который через посредников потребовал «поделиться» доходами от успешного бизнеса. А в случае несговорчивости угрожал тверитянину побоями и убийством. Другой на его месте стал бы терпеть, тихо отстегивал бы энную сумму, однако мужчина не пошел на это и обратился в милицию.
Закон дает всего три дня на проверку, чтобы установить, действительно человек нуждается в мерах госзащиты или нет.
В трехдневный срок начальнику на стол ложится подробный план защиты. Человеку могут выдать оружие, оборудовать его жилье тревожными кнопками, поменять документы. Но прежде всего с ним беседуют для того, чтобы тот осознал, как его будут охранять, готов ли он пойти на определенные жертвы по ограничению свободы, ведь находясь под госзащитой, нельзя запросто поболтать с приятелем по телефону, пригласить его в кафе. Все звонки контролируются или запрещаются вообще, как и передвижение или личные контакты. И делается это для одной цели — сохранить жизнь и здоровье защищаемого.
— А что было применено для того, чтобы уберечь тверского бизнесмена?
— К нему приставили личную охрану, охраняли его имущество и поместили в безопасное место.
В конце концов, тех, кто угрожал ему, осудили на солидные сроки — 6 и 12 лет, за вымогательство в том числе.
Под другой личиной
— А фильмы, посвященные работе подобных отделов, вы смотрите?
— Смотрел, но, как и многие мои коллеги, разочаровался. Ничего общего с нашей работой — сплошные надуманные ситуации!
В фильмах свидетелям нередко меняют внешность, делают пластические операции, а вот в практике работы тверского ОГЗ такого не было. Но документы защищаемым менять приходилось.
— Неужели в наше время всеобщего распространения соцсетей такие меры действенны? Практически любой может узнать СНИЛС и установить, где работает гражданин. А уж купить базу номеров мобильных телефонов вообще не проблема.
— Мы меняем абсолютно все документы! Изменяем в них фамилии и прочие сведения. И предупреждаем сотрудников разного рода служб, что распространять сведения о тех или иных лицах категорически запрещено, да еще и обязываем их ставить нас в известность, если кто-то проявляет интерес относительно защищаемых.
Кстати, нередко сведения такого характера, как номер мобильного и домашнего телефона, адрес и пр., немедленно закрывают как только человека назначают на должность судьи.
— Приходилось вашему отделу защищать судей от посягательств тех, кого они справедливо отправили в места не столь отдаленные?
— Такие угрозы нередко пустая бравада. Но мы обязаны разбираться, и делаем мы это неукоснительно. Тот, кто решился на подобные угрозы, должен знать: мы тут, мы рядом, всегда готовы прийти на помощь. И за подобную несдержанность можно и срок получить.
Именно так было в случае с угрозами одному из судей. Позвонивший обещал расправиться со служителем Фемиды как только выйдет на свободу.
О ситуации был извещен ОГЗ. Его сотрудники выяснили, что звонок был сделан из колонии, расположенной на территории региона, с мобильного телефона. Как оказалось, один из осужденных, подначенный сокамерниками, в кураже позвонил судье и угрожал ему. Было возбуждено уголовное дело и к основному сроку осужденному добавили год с лишним. В беседе с сотрудниками ОГЗ осужденный каялся, назвал себя круглым дураком за то, что ради форса прибавил себе срок.
ОГЗ занимается и защитой обвиняемых. Несколько лет назад в поле зрения правоохранительных органов попала криминальная группа, занимавшаяся лесным бизнесом. Одного из ее членов то ли угрозами, то ли посулами подельники заставили взять все на себя. Мол, срок одному будет меньше, чем если бы он действовал в группе. Мужчина согласился, однако с таким раскладом не согласилась его жена. Под ее давлением он заключил досудебное соглашение, дал правдивые показания, и к нему применили меры госзащиты.
— А было такое, что человек нарушал ваши требования?
— Дело в том, что с ним мы заключаем договор. И в случае несоблюдения его условий наши обязательства по его защите прекращаются.
— Были ли случаи гибели защищаемых за время существования вашего подразделения?
— Ни одного. Живы все. И это тоже один из главных итогов работы тверских оперативников. Возможно, самый главный. Хотя получить признание, что тверская оперативно-розыскная часть по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, одна из лучших в России, дорогого стоит.
Наталья КОЛЕН
