В центральных СМИ начинают появляться робкие сообщения, что весной, возможно, продуктовое эмбарго в отношении России будет снято. В свою очередь, российское правительство высказалось, что запрет на ввоз овощей, фруктов, молочной и мясной продукции из западных стран будет действовать как минимум до лета 2016 года, подчеркивая, что продление эмбарго обусловлено не политическими, а экономическими причинами. И действительно, сельское хозяйство — единственная отрасль в экономике страны, которая дала положительный рост в 2015 году. Однако отмена продуктового эмбарго ставит под сомнение дальнейшее развитие сельского хозяйства, ведь российский производитель не окреп еще до такой степени, чтобы составлять достойную конкуренцию западному. Об итогах и перспективах импортозамещения мы беседуем с нашим постоянным экспертом директором Центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгием ОСТАПКОВИЧЕМ
— С момента введения продуктового эмбарго прошло больше года. Георгий Владимирович, как вы оцениваете первые итоги? Какие группы товаров удалось заместить, а какие нет? Как ситуация будет развиваться в ближайшем будущем?
— По прошествии одного года достаточно трудно оценить даже предварительные результаты эмбарго. Тем более что комплексное импортозамещение сельскохозяйственной продукции, особенно в животноводстве, — это достаточно длительный и затратный процесс с вовлечением в него других отраслей — промышленности, строительства, транспорта, банковской сферы, а также науки и трудовых ресурсов. Если поставим задачу на правительственном уровне провести импортозамещение канцелярских товаров (а сегодня российские школьники и студенты используют в подавляющем большинстве именно импортные изделия), тогда потребуется год. Правда, с нашими административными барьерами в виде различных согласований, визирований и проведением конкурсов и аукционов потребуются даже большие сроки.
А вот на импортозамещение в сельском хозяйстве необходимо как минимум три-четыре года. Как показывает историческая практика применения подобных мер, они почти всегда имеют положительные и отрицательные составляющие. В качестве позитива можно однозначно отметить тот факт, что в текущем году единственная отрасль среди других базовых отраслей экономики, которая показывает позитивные помесячные темпы роста производства, — это сельское хозяйство. В то же время промышленность, строительство, торговля и сфера услуг, по данным Росстата, начиная с февраля, показывают отрицательные темпы роста.
Казалось бы, что данный позитивный тренд, наблюдаемый в сельском хозяйстве, — прямое следствие увеличения продукции за счет импортозамещения. Вместе с тем это лишь частичное и довольно слабое объяснение положительного развития отрасли в настоящее время. Дело в том, что в последние годы (еще до контрсанкций) в сельское хозяйство вкладывались довольно крупные государственные ресурсы. По крайней мере, по темпам роста инвестиций в отрасль сельское хозяйство находилось в числе лидеров среди других базовых отраслей экономики. Именно прошлыми инвестициями, преобразовавшимися сегодня в добавленную стоимость, во многом объясняются успехи сельского хозяйства в текущем году.
В свою очередь, введенные контрсанкции сыграли негативную роль в увеличении продовольственной инфляции. Если годовой рост продовольственной инфляции составляет больше 20%, то «вклад» эмбарго в ней примерно 1/5 часть. Данное явление объясняется тем, что импортозамещение зачастую происходило с точки зрения одного импорта на другой. Вместо стран, попавших под эмбарго, ритейлеры вынуждены были искать замену аналогичной продукции в других странах, обратив взгляды в сторону Азии и Латинской Америки. Пришлось заключать новые контракты и выстраивать новую логистику. Это повысило операционные издержки ритейлеров, которые перенесли их на конечного потребителя продукции — население. При этом новые поставщики не преминули воспользоваться возникшими продовольственными проблемами России, а также ослаблением конкуренции при выходе на наш рынок и тут же повысили закупочные цены. Некоторые наши соседи — Республика Беларусь и частично Казахстан — заработали хорошие бонусы от сложившейся ситуации. В частности, белорусские «рыбаки» начали поставлять в Россию замороженную рыбу, включая лососевую, даже моллюски и ракообразных. Причем формально с юридической точки зрения они относительно чисты: закупали эту продукцию, предположим, в Норвегии, затем передавали ее на свои предприятия по переработке пищевых продуктов, а затем уже как свою упакованную продукцию продавали по завышенным по сравнению с норвежскими ценами в Россию. Никакого мошенничества нет, если это не было оговорено в контрсанкционном постановлении. Примерно так же работала до санкций наша отечественная компания — бывшее «Русское море». Они покупали рыбу в Норвегии, затем доводили ее до товарного вида, упаковывали и продавали под своим брендом населению.
Кстати, о Норвегии. Эта страна попала под российские санкции. Казалось бы, у них должны наступить тяжелые времена с экспортом, например, традиционных для данной страны лососевых рыб. Надо заметить, что до эмбарго Россия была для Норвегии одним из крупнейших рынков сбыта. Однако, исходя из статистических данных, экспорт норвежской рыбы сократился несильно. По крайней мере, на значительно меньшую величину, чем те объемы, которые экспортировались в Россию, а по некоторым товарным позициям даже вырос. Что же это за экономический нонсенс? Во-первых, и это касается не только норвежской рыбы, производители из стран, попавших под российские продовольственные санкции, не стали сидеть сложа руки и переживать по поводу произошедших событий, а начали искать новые рынки сбыта, которые при желании и профессиональном подходе к этой проблеме найти можно. Во-вторых, мы перенесли свои закупки рыбы на Фарерские острова и в Гренландию. А там, оказывается, в большом количестве работают норвежские предприятия по производству рыбы, которые, собственно, и обеспечивают поставки, но под флагом других стран.
— Какие отечественные производители все-таки выиграли от введения эмбарго?
— В выигрыше оказались те подотрасли сельского хозяйства, где уже имеется хороший инвестиционный задел, соответствующая инфраструктура и производственные мощности по выращиванию животноводческой продукции, ее переработке и хранению. В частности, после начала эмбарго наблюдался рост производства мяса свинины и птицы. Более того, рост отечественного производства свинины и птицы в первом полугодии 2015 года превысил объем сокращения соответствующего импорта за этот период. Сложнее складывается ситуация с производством мяса крупного рогатого скота, рыбы и молочной продукции. Пока еще низкую производственную активность по данной номенклатуре продукции можно объяснить достаточно объективными экономическими факторами. Производство этой продукции связано с длительными сроками окупаемости инвестиционных проектов, значительно более долгими, чем сроки эмбарго, что дестимулирует предпринимателей к акцентированным инвестициям в данном направлении сельскохозяйственной деятельности.
А если завтра отменят санкции и на отечественный рынок хлынет мясная, рыбная и молочная продукция из стран, попавших под эмбарго, по сопоставимой или даже меньшей цене, но с лучшим качеством? Что тогда делать — останавливать инвестиционный проект и банкротить предприятие? Следует обратить внимание, что чуть ли не основным мотивом для начала импортозамещения для отечественных сельхозпроизводителей стало резкое снижение конкуренции со стороны продукции стран, попавших под эмбарго. Данный мотив, конечно, имеет право на существование, но это далеко не рыночная аргументация. Введение внешнеторговых барьеров, ограничивающих конкуренцию, с большой натяжкой можно рассматривать как стартовый непродолжительный этап.
Совершенно ясно, что без внешней и внутренней конкуренции на отечественном продовольственном рынке мы столкнемся с ценовыми проблемами и проблемами качества продукции, что может привести к крайне негативным последствиям, вплоть до социальной турбулентности.
С ценовыми проблемами мы уже сталкиваемся и сегодня. Так, индекс цен на продовольственные товары в январе-сентябре текущего года по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, по данным Росстата, составил 121,5%. Правда, лидерами роста цен за этот период являются несанкционные продукты питания — крупа и бобовые (145,7%), а также сахар-песок (143,7%). Вместе с тем санкционная рыба и морепродукты подорожали больше, чем продовольствие в целом, — 130,4%, а плодоовощная продукция — на 131,6%. Это даже выше, чем рост цен по табаку и алкоголю — 123,4 и 112,2% соответственно.
— Оказывается, 70% жителей страны поддерживают продовольственное эмбарго. Однако 21% респондентов считают, что из-за эмбарго качество продуктов резко упало, а цены только выросли. А какой точки зрения придерживаетесь вы?
— При всем уважении к отечественным сельхозпроизводителям качество продуктов по многим позициям действительно оставляет желать лучшего. Взять, например, качество отечественной сырной продукции, вокруг которой в последние дни наблюдалась нешуточная дискуссия. Так, Россельхознадзор (а это государственная организация) сообщил, что 80% российских сыров являются подделкой, т.е. сыр как бы есть, но его как бы нет. Правда, впоследствии эта информация была опровергнута Роспотребнадзором, Национальным союзом производителей молока и даже Минсельхозом РФ. Однако нет дыма без огня. Значительное увеличение объемов производства отечественных сыров за последний год при весьма скромных показателях по сырью для него, включая производство молока (в январе-августе 2015 года к январю-августу 2014-го наблюдалось сокращение объемов на 0,4%), вызывает «смутные сомнения»: а действительно, не фальсификат ли это, сделанный из растительных жиров? Ну, пусть не 80% фальсификата, о чем сообщает Россельхознадзор, но его присутствие на полках продовольственных магазинов достаточно очевидно. Косвенным подтверждением данного неутешительного вывода могут служить высказывания некоторых руководителей продовольственных магазинов о том, что, лишившись возможности продавать импортные сыры, ритейлеры вынуждены снижать требования к российским поставщикам.
— Некоторые эксперты призывают еще больше ограничить, а то и вовсе запретить ввоз в Россию иностранных товаров. Что вы думаете на этот счет?
— Можно, конечно, принять закон о запрете ввоза продуктов из-за рубежа, а такие призывы, как ни парадоксально, слышатся из уст некоторых патриотически настроенных экспертов, в том числе на различных федеральных каналах и в печатных СМИ. Ну, давайте выделять деньги из бюджета развития на строительство тепличных плантаций для выращивания киви, бананов, ананасов и других экзотических плодоовощных культур. Начнем выращивать какао-бобы для производства шоколада и сажать кофейные деревья. Мне кажется, все эти заявления строятся на базе когнитивного диссонанса, присутствующего у этих «экспертов».
В мире нет ни одной страны среди экономически развитых и развивающихся, которая не импортировала бы продовольственные товары. Данная стратегия, возможно, присутствует у стран-«карликов», где основным видом экономической деятельности является сельское хозяйство и отсутствуют даже минимальные финансовые возможности для импорта продовольствия.
Главная задача правительства РФ в области сельского хозяйства — это не импортозамещение всех продуктов питания, а локализация производства основных видов на территории страны в целях обеспечения продовольственной безопасности России.
В принципе, если экспортные и импортные поставки продовольствия не нарушают продовольственную безопасность страны, то их применение должно в первую очередь определяться экономической целесообразностью. Например, если для обеспечения хлебом населения, проживающего на наших северных территориях, выгоднее закупать зерно в Канаде, чем везти его через всю страну с Кубани или из Ростовской области, то, конечно, надо использовать этот механизм. Одновременно соответствующий объем пшеницы, предназначенный «северному завозу», кубанцы могут экспортировать в близлежащие страны Восточной Европы. Если это финансово выгодно, надо так и поступать и не обращать внимания на появляющиеся тут же в СМИ страхи, что Россия начала закупать зерно в Канаде.
Василий СТЕКЛОВ
