Новое кино о главном

22 июня в рамках федеральной акции «Наследники Великих Побед» в Твери состоялся открытый показ патриотической драмы «Брестская крепость». После мероприятия генеральный продюсер этой картины, председатель Телерадиовещательной организации Союзного государства России и Белоруссии Игорь УГОЛЬНИКОВ пришел в гости в редакцию еженедельника «Афанасий-биржа» и рассказал о том, как ему удалось снять фильм о войне, который критики и зрители признали лучшим за последние 25 лет

— Игорь, согласитесь, героических страниц в истории Великой Отечественной войны немало. Почему вы выбрали битву за Брестскую крепость?

— Идея экранизировать фильм по одноименной книге Сергея Смирнова, которую я прочитал еще в детстве, стала  моей заветной мечтой. Если честно, никогда не думал, что смогу ее осуществить. Но пять лет назад мне предложили стать председателем Телерадиовещательной организации Союзного государства России и Белоруссии. Так появился реальный шанс воплотить желаемое в действительное.

— Вся страна знает вас как ведущего юмористических телепрограмм «Оба-на», «Добрый вечер с Игорем Угольниковым», «Угол-шоу». Переключиться с легкого жанра на серьезную режиссерскую работу над патриотической драмой было довольно сложно. Но вам это удалось. Как, если не секрет?

 — Все мы проживаем разные этапы своей жизни, видимо,  я просто понял, что вступил в фазу зрелости. Прежде чем приступить к работе над «Брестской крепостью», в течение четырех лет продюсировал сатирический журнал «Фитиль». Наверное, именно в этот момент и произошел переход от несерьезного к серьезному. Но потом наступили другие времена — сатира для телевидения стала неугодной. И чтобы «Фитиль» мог жить дальше, нужно было менять формат проекта. Мне этого не хотелось. Но совсем с сатирическим жанром я все-таки не расстался: сейчас репетирую в одном из Московских театров пьесу Нила Саймонда «Дураки», перевод и русскоязычную интерпретацию которой я сделал сам. В общем-то, она про нас — про россиян.

— О Второй мировой войне в нашей стране снято и продолжает сниматься огромное количество фильмов. Большинство из них критики разнесли в пух и прах начиная с мелочей — то китель не тот, то танк неправильный. Однако «Брестскую крепость» и критики, и зрители назвали самым лучшим фильмом о войне за последние 25 лет. Очевидно, в нем есть что-то особенное, вызывающее у людей такие эмоции...

— Если уж начинать с мелочей, то у нас все правильно — и танк, и китель. Мы просто сняли честное документальное кино. Считаю, что недоверие российского зрителя к современным российским экранизациям, тем более на военную тему, вполне обоснованно. Зачастую мои коллеги — продюсеры, авторы и режиссеры очень много выдумывают того, чего на самом деле не было. А зрителя не проведешь, он сразу чувствует обман. А про войну тем более сочинять нельзя, да и не нужно — в ней и так драматургии предостаточно. Дать зрителю достоверную информацию было важно в первую очередь для нас самих. Вот почему с первого до последнего кадра мы все делали по-настоящему: съемки — в самой крепости, в массовке — жители Бреста, выстраивавшиеся каждое утро в очереди, чтобы принять участие в этом проекте не из-за денег, а по зову сердца. К слову, по достоинству фильм оценили и серьезные кинематографисты, в частности Эльдар Рязанов и Людмила Гурченко, которая сказала: «От тебя, шалопай, я такого вообще не ожидала — ты продолжил традицию советского кино, чего в России уже не делает никто».

— Игорь, участвовали ли вы в подборе актерского состава?

— Конечно. Единственное, чего я старался избегать, так это вмешательства в режиссерскую работу Александра Котта. При утверждении актеров на роль во главу угла мы ставили не только их мастерство и талант, но еще и внешнее сходство с героями. И если Александра Коршунова (майор Гаврилов) и Андрея Мерзликина, который как две капли воды похож на лейтенанта Гежеватого, утвердили сразу, то с Павлом Деревянко все было гораздо сложнее. На роль комиссара Фомина он пробовался трижды. Уж очень ему хотелось сыграть серьезную роль. Я опасался брать его из-за амплуа актера-комика, закрепившегося за ним после выхода в свет фильма «Гитлер-капут!» Но когда мы все-таки решили, что Фомина будет играть он, в мой огород тут же полетели камни: «Что ты делаешь, как ты можешь?! Мало того что телевизионному клоуну доверили снимать такую великую тему, так он еще и Деревянко на роль комиссара Фомина взял». Но, как оказалось, мы рисковали не зря — все актеры сыграли просто фантастически. Кстати, те, кто был против Паши, забрали свои слова обратно.

— Во время работы  над фильмом вы, конечно, четко понимали, на какую аудиторию он рассчитан…

— Прежде всего это фильм для детей и ветеранов. Для первых — потому что они совсем не интересуются историей и не знают ее. А для вторых, потому что их слишком много обижали плохими фильмами, после просмотра которых наши отцы и деды приходили в ужас о того, что на войне все было по-другому. Почему-то наших офицеров все чаще выставляют идиотами и негодяями, пропивающими ордена Красного Знамени. В драке не поможем, но в войне победим — такая трактовка в корне не правильна. Поэтому «Брестская крепость» — в первую очередь дань уважения ветеранам. Показателен момент, когда один пенсионер попал на просмотр «Брестской крепости» вместе с молодежью. Парни сидели с пивом и попкорном, шутили, болтали, но через 10 минут в зале наступила тишина, и такое напряжение простояло до самого финала. После премьеры пенсионер сказал: «Благодаря этой картине циничные подростки вышли из зала гражданами». Цель была достигнута: молодые люди задумались о том, что мирное будущее им подарили деды.

— Фильм как ребенок. Родился, то есть вышел в прокат, а дальше должен шагать сам, расти… Какова его дальнейшая судьба?

— После показа на больших экранах «Брестская крепость», безусловно, будет транслироваться по телевидению. Четырехсерийную расширенную версию драмы телезрители уже увидели — Первый канал показал ее в канун Дня памяти и скорби.  Кроме того, «Брестскую крепость» теперь демонстрируют на уроках истории в школах, воинских  подразделениях, военных академиях. Это означает, что проверку на самостоятельность фильм точно прошел.  Мне даже сказали по этому поводу одну обидную фразу: «Игорь Станиславович, если вы в своей жизни больше ничего не придумаете, не огорчайтесь — вы уже все сделали». Фактически фильм стал частью новой российской идеологи. Вернее, не новой, а хорошо забытой старой, потому что есть истинные ценности, которые еще никто не отменял. 

— Имеется информация, что фильм «Брестская крепость» будет претендовать на «Оскар»…

— Это зависит не от меня. В России существует специальный комитет, который выдвигает тот или иной фильм в кандидаты на присуждение премии американской киноакадемии. Но думаю, что в Америке патриотическое кино, где русский солдат стоит до конца и побеждает в войне, прежде всего самого себя, вряд ли будет слишком популярен.

— Как вы оцениваете показ фильма в столице Верхневолжья?

— Мне очень понравился формат мероприятия, которое состоялось в Твери в День памяти и скорби при поддержке партии «Единая Россия» и Тверского регионального ресурсного центра «Президентской программы управленческих кадров». Все было проникновенно и по-человечески. Посмотреть фильм пришло в том числе и руководство области и города. На мой взгляд, очень важно, чтобы в такие дни власть была рядом с народом.

— Реакция белорусских зрителей была такой же?

— Да, более того, наш совместный проект «Брестская крепость» доказал, что союзное государство существует не только на бумаге, но и в действительности. На мой взгляд, России и Белоруссии нужны не только общие кинокартины, но и более близкие отношения. Ведь, по сути, мы не представляем своего существования друг без друга. Я родился  в великой империи СССР, и мне обидно, что ее растащили по кусочкам. Уверен, нам еще удастся пожить в крепком и дружном государстве.

— Обычно успехи вдохновляют, есть ли у вас еще какие-нибудь режиссерские задумки?

— Безусловно, идеи есть, но я стараюсь не рассказывать о них. Не потому, что суеверен, а главным образом из-за еще несформированной до конца идеи. Ясно только одно — следующий мой фильм точно будет не о войне. Хочется снять картину, полностью противоположную первой, — более светлую. Это касается и сюжета, и эмоций главных героев. Но сначала нужно завершить работу над спектаклем.