В Тверской области начала реализовываться реформа системы исполнения наказаний: буквально на днях в Осташкове появился первый приговор о назначении наказания в виде ограничения свободы. До кардинальных изменений еще далеко, считает начальник Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Тверской области Александр Савихин, но последствия реформы будут положительными. Так, по его мнению, силами осужденных можно возродить, например, сельскохозяйственное производство
— Александр Михайлович, в последнее время грядущая реформа пенитенциарной системы стала одной из самых обсуждаемых тем. В чем же суть этой реформы?
— Суть в том, чтобы, с одной стороны, сделать систему более гуманной, а с другой — разгрузить места лишения свободы. Сразу должен оговориться, что процесс реформирования будет не сиюминутным — в целом он займет десять лет. На первом этапе, который уже начался, будет подготовлена законодательная база: изменятся отдельные статьи Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов, а также ряда Федеральных законов. Изменения эти обусловлены необходимостью более четко дифференцировать наказания в зависимости от степени тяжести совершенного преступления. Причем, это касается и содержания подозреваемых в следственных изоляторах — ведь порядка 50 тысяч человек освобождается из СИЗО еще до суда. Несложно представить, насколько изоляторы перегружены. То же самое касается и мест отбывания наказания — есть случаи, когда осужденные не представляют угрозы для общественной безопасности, но тем не менее изолируются. Понятно, что эту практику надо прекратить, и конкретные шаги в этом направлении уже сделаны. «Первой ласточкой» можно назвать введение альтернативного вида наказаний в виде ограничения свободы.
— Насколько нам известно, следующим этапом станет реорганизация самих мест лишения свободы. Как, в конечном итоге, будет выглядеть система исполнения наказаний?
— Сейчас осужденные в основном отбывают срок наказания в колониях, которые делятся на воспитательные и колонии общего, строгого и особого режима. В период с 2012 по 2016 годы этот вид мест лишения свободы будет преобразован. Для несовершеннолетних преступников будут созданы воспитательные центры, а более старших осужденных ожидают колонии-поселения двух видов: усиленного наблюдения и общего режима для неопасных преступников. Во втором случае осужденные получат свободу передвижения по территории административного района. В принципе, колонии-поселения общего режима будут функционировать по модели спецкомендатур народного хозяйства, существовавших в советские годы. Далее: для осужденных, нуждающихся в медицинской помощи, будут созданы лечебно-исправительные и лечебно-профилактические учреждения. Все эти виды мест заключения не потребуют капитальных вложений, чего нельзя сказать о перестройке тюрем, которая запланирована на 2016-2020 годы. На этом этапе в уголовно-исполнительной системе появятся тюрьмы общего режима для женщин, а также тюрьмы общего, усиленного и особого режимов, где будут содержаться осужденные-мужчины. Распределяться они будут, как я уже говорил, в зависимости от степени тяжести совершенного преступления. Например, в последний вид тюрем — особый режим — будут направляться лица, которые совершили особо тяжкие преступления, и те, которые совершили преступления в местах лишения свободы. В этом случае осужденные не будут иметь никакой свободы передвижения. Усиленный режим — менее строгий: отбывающие срок смогут выходить на работу. А на общем режиме осужденные смогут свободно передвигаться по территории, работать, а запирать их будут только в ночное время.
— Надо сказать, что последствия реформы, в частности, появление колоний-поселений общего режима вызывают опасения: ведь заключенные будут работать на строящихся объектах в городах. Не станет ли это угрозой для общественной безопасности?
— Думаю, что не станет — все же такая практика не нова. На территории нашей области с 1977 года до начала 90-х находилось порядка 15 спецкомендатур. Осужденными построено жилье в нашей области, несколько заводов и сельскохозяйственных предприятий. Например, спецкомендатура №1 занималась строительством жилья в Твери. Была комендатура при вагонзаводе, и на предприятии трудились 500 осужденных. Силами осужденных построен целый ряд объектов во Ржеве, Вышнем Волочке, Кимрах, Конаково — во всех этих городах тоже были спецкомендатуры. При этом никаких преступлений осужденные, занятые на стройках, не совершали. Надо сказать, законопослушные граждане за свою безопасность тоже не беспокоились и полностью доверяли надзирательным органам. К примеру, в Рамешках бывший начальник спецкомендатуры даже стал в свое время главой района.
— Как известно, одним из шагов к либерализации уголовно-исполнительной системы стало принятие закона «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах лишения свободы». Как вы считаете, это действительно необходимо?
— Я полагаю, что общественность должна участвовать в работе органов ФСИН, но здесь есть один нюанс. К сожалению, нередки были случаи провокаций со стороны отдельных лиц, прикрывающихся правозащитной деятельностью. Мне кажется, их целью было, в первую очередь, дискредитировать работу наших сотрудников, расшатать устои работы наших учреждений. Например, в ИК-9 несколько человек вскрыли себе вены в знак протеста против обысков. Но ведь их положено обыскивать по закону! Многим это не нравится, поскольку у них находят запрещенные предметы: телефоны, алкоголь, заточки, ножи… Поэтому осужденные жаловались, а так называемые правозащитники били во все колокола: мол, заключенных чуть ли не убивают. Когда же за дело взялись реальные правозащитники, выяснилось, что общественники сделали из мухи слона. Более того: своей провокацией они только усугубили положение заключенных — бунтовщики были переведены на тюремный режим в другие регионы и в ЕПКТ (единое помещение камерного типа) при исправительной колонии в Торжке. А ведь там условия содержания намного строже. Надеюсь, подобные скандальные истории останутся в прошлом — сейчас у нас работает общественная наблюдательная комиссия, которая рассматривает жалобы осужденных, следит за соблюдением их прав, выезжает на место и видит объективную картину происходящего. Кстати, после создания этой комиссии никаких эксцессов и беспорядков в колониях не было.
— В свете реформы нельзя не упомянуть новшество, о котором вы уже коротко говорили, — назначение в качестве наказания домашнего ареста. Наказание, безусловно, более гуманное, тем более, эта мера позволит разгрузить переполненные колонии. Но насколько Тверская область готова к его применению?
— Сейчас такой возможности нет, ведь при ограничении свободы перемещения осужденных должны отслеживаться с помощью технических средств контроля, которые стоят немалых денег. В качестве примера могу привести Пермский край, где для создания системы слежения было выделено 250 млн рублей. Но надо понимать, что даже на эти деньги можно организовать только сами центры наблюдения, каждый из которых обойдется в 50 миллионов. А сколько будут стоить электронные браслеты, сейчас вообще сказать невозможно, ясно только одно: сейчас таких денег нет. Конечно, мы будем исполнять закон, но по сути это будет не ограничение свободы, а условный срок, когда осужденному необходимо самому отмечаться в органах ФСИН. Ведь к каждому осужденному сотрудника не приставить. Мы даже вынуждены были направить письмо в областной суд, чтобы наказание в виде ограничения свободы временно назначалось реже. Так что это, скорее, вопрос завтрашнего дня.
— А как сегодня выглядит система исполнения наказаний в Тверской области? С какими итогами работы вы подошли к началу реформы?
— По состоянию на 1 января в нашем регионе отбывают наказание 10 334 человека. Большая часть из них — буквально каждый четвертый — осуждены за убийство. Около 10-11% заключенных получили срок за разбой, 9% — за грабеж, 11% — за причастность к незаконному хранению и распространению наркотических веществ, 18% — за кражи. Самая незначительная часть отбывает наказание за экономические преступления — 46 человек. Если говорить об итогах работы, то можно сказать, что, несмотря на кризис, год прошел неплохо. Конечно, есть спад в производстве: если в 2008 году нашими предприятиями было выпущено готовой продукции на 325,9 млн рублей, то в 2009-ом — на 321,5 млн. Зато хороший результат показали подсобные хозяйства — прирост наблюдается по всем показателям, чем может похвастаться не каждый колхоз. Но у ФСИН есть то, чего не хватает на селе, — рабочая сила и четкая организация труда. Кстати, когда реформа уголовно-исполнительной системы заработает в полной мере, возможно, именно благодаря осужденным село возродится.
Елена ЛАЗУТКИНА
