С 20 декабря начался прием клиентов в Антикризисном расчетно-товарном центре, расположенном на последнем этаже одной из башен Делового центра Москва-Сити. Каким образом нам преодолеть кризис, что означает Система Глобального Бартера и насколько она будет эффективной — об этом рассказывает руководитель АРТЦ, известный предприниматель Герман Стерлигов
— Герман Львович, в последние годы, как известно, вы сидели в своих лесах, занимались разведением овец. Казалось, окончательно оставили бизнес, и вдруг… Откуда взялась такая идея?
— А можно коротко обозначить суть проекта?
— Компьютер выдает цепочки обмена, каждое звено которой эквивалентно друг другу, а первый и последний элементы этой цепи связываются деньгами. И получается, что, если, допустим, в цепи 10 звеньев, то денежной массы нужно всего 1/10 часть от общего объема сделки, которая расходуется всеми участниками цепочки. В общем, проект — это как четырехслойный пирог. Один слой — это необходимость бартера в условиях дефицита средств. Второй слой — это возможности компьютерной сети. Третий слой — это современная связь. И четвертый слой — это адаптация к местному национальному законодательству в каждой стране, где находится наш филиал. Как видите, суть проекта очень проста. Но технически она довольно сложна. И поэтому подготовка заняла не один месяц и не один миллион евро.
Хочу подчеркнуть, что сейчас, когда ситуация подтолкнула к тому, что вновь понадобился бартер, оказалось, что для этого замечательно подходят компьютерные сети. И впервые в истории человечества наложилось одно на другое.
— Ведь бартер для вас — дело не новое: вы им занимались в начале 90-х…
— Тогда мы делали это «на коленке», из цепочки из двух-трех элементов. И хотя суть была та же, но все было чрезвычайно медленно и очень ограничено в пространстве. А сегодня, при наличии миллионов заявок по реализации и приобретению товаров, компьютер выдает в режиме он-лайн тысячи предложений!
— Но это — при наличии заявок. А они сейчас у вас уже есть?
— Мы набираем базу данных. Открываются региональные и зарубежные центры — они являются каналами получения информации.
— Какие фирмы и компании уже занесены в ваш банк данных?
— Это такие компании, как «КамАЗ», крупные теплоэнергетические и строительные компании. На сегодня мы работаем с промышленными предприятиями, с большим и средним бизнесом. Хочу также отметить, что мы принимаем не только товары. Мы принимаем в качестве товаров и неплатежи. И это особенно привлекает наших клиентов, потому что неплатежи сейчас есть у всех, и их все больше и больше. И эти неплатежи в нашей системе становятся товаром, который обеспечивается другими товарами. То есть человек представляет документ неплатежа и тут же заполняет документ, в котором перечисляет, что ему требуется по эквиваленту. Это работает очень эффективно, что уже сегодня видно при тестировании системы. Но реально все заработает только после того, как произойдет — я бы сказал — математическое наполнение базы данных большим количеством заявок из разных регионов страны.
— По вашим ощущениям, когда это произойдет?
— Я думаю, апрель месяц. Но сейчас выгоднее вносить свои товары в систему, потому что в данный момент в связи с необходимостью заполнения базы данных очень льготные условия. И эти условия затем сохранятся у них на всем протяжении деятельности Системы. Те, кто вносит информацию сейчас (подчеркну — не деньги или товары, а информацию), те и получат максимальные дивиденды в будущем.
— Вас можно назвать посредником?
— Ни в коем случае. Мы вообще не совершаем сделок и не участвуем в них. Система не принимает абсолютно никаких решений. Система содержит структуру, которая осуществляет массовую подачу в базу данных, обрабатывает эту информацию и выдает в автоматическом режиме в виде цепочек на электронные адреса всех участников сети предложения возможного обмена. Иначе говоря, эта система — самонастраивающаяся. Она не требует никаких посреднических услуг. Система отрицает гарантии и кредиты, потому что здесь они просто не нужны. Система отрицает бесконечное унижение бизнеса перед банками. Поскольку система сама осуществляет возможные варианты обмена товаров, замыкая цепочки небольшим количеством денег, которые есть, опять же, внутри системы. Потому что деньги — тоже товар. И люди выставляют свои деньги не для ростовщических операций, а для того, чтобы купить товар подешевле.
— Насколько востребована сегодня подобная система?
— Об этом вы можете спросить практически у любого руководителя крупного предприятия, и он вам расскажет о том, как нарастают день ото дня неплатежи и как та диверсия, которая пришла к нам с Запада в виде экономического кризиса, нарушает привычную жизнь предприятий. И предприятия, лишившись привычного инструмента в виде денег, рискуют остановить производство и разрушить десятилетиями складывавшиеся коллективы, которые разбредутся в разные стороны, и их невозможно будет собрать. Это огромная проблема, которую мы стараемся решить за счет альтернативной системы расчетов.
— Все это понятно, но будет ли она эффективной?
— Это вопрос неуместный. Потому что мы пытаемся создать альтернативную систему расчетов. Мы тратим на это свои деньги. Если она заработает — хорошо. Если она не заработает — значит, это не надо будет стране, и это трижды будет хорошо. Значит, не наступит того финансового коллапса, в результате которого останется только бартер. Но мы делаем все, что от нас зависит, чтобы достойно подготовиться к худшему.
— Я вижу за вашей спиной карту мира, на которой флажками отмечены ваши зарубежные филиалы: Киев, Нью-Йорк, Египет… Скажите, как ваши инициативы воспринимаются за границей?
— Очень активно. Не менее активно, чем у нас. У нас-то еще получше ситуация, так как в России постабильнее политическая система. Кризис, конечно, по нам шарахнул, но руководство страны еще держит ситуацию. А за рубежом — очень тяжело. И в Штатах, и во Франции, и в Германии, и на Украине… И они даже быстрее созревают для того, чтобы открывать наши центры.
— Что же, получается, бартер выгоднее чем деньги?
— Нет, не выгоднее. Удобнее и проще работать с деньгами. Но когда денег нет, то не остается ничего другого, как работать без них. Мы придумали инструмент обмена, которого до сих пор не было. То есть ту компьютерную программу, ту сеть и тот адаптированный к законодательству алгоритм работы, который позволяет очень эффективно меняться товарами.
— Но это — для бизнеса. А для обычного человека какая польза?
— Для обычного человека это означает, что его предприятие не развалится, он сохранит работу и его детям будет что кушать.
— С какими банками вы работаете?
— Мы работаем только со Сбербанком. И это одно из обязательных требований к региональным и международным центрам. Потому, что это на сегодняшний день наиболее надежный банк в мире.
— Трудно представить Сбербанк на Уолл-стрит…
— А как раз на Уолл-стрит сейчас самая сложная ситуация! Я думаю, что в ближайшее время место Сити-банка займет Сбербанк.
— Благодаря вам?
— Благодаря кризису.
— Неужели все так мрачно? А не могли бы вы привести хоть какие-то положительные примеры развития в условиях разразившегося кризиса?
— Одним из ярких примеров возрождения экономики может стать возрождение сельского хозяйства. С ростом доллара становится труднее закупать импортное продовольствие, следовательно, неизбежен рост спроса на отечественное. В городах высвобождается значительное количество рабочих рук. Бывшие строители, менеджеры, клерки и прежде всего миллионы сотрудников так называемых ЧОПов после краха дутых бизнес-проектов для того, чтобы прокормить свои семьи, будут вынуждены вернуться к земле.
— Что вы можете сказать об антикризисных мерах, принимаемых сейчас в экономике?
— Никакие антикризисные меры и механизмы не изменят нашу жизнь к лучшему, пока не изменится соотношение бездельников и тружеников. Тех, кто реально трудится, неважно, руками или головой, в последние годы становится все меньше. Теперь есть надежда на изменение положения. Кризис заставит работать тех, кто оплыл в безделье. Сейчас появилась уникальная возможность расселить города и возродить деревню. Задача всех нас — воспользоваться этой ситуацией. Ради наших детей.
Андрей ВЕЛЕГОЖИН
