— Елена Анатольевна, 10 лет назад, когда ЕГЭ вводился в ряде регионов только в качестве эксперимента, одним из аргументов его сторонников было снижение психологического давления на выпускников и абитуриентов во время вступительных испытаний. Можно ли говорить о том, что массовый экзаменационный невроз ушел в прошлое?
— Здесь следует говорить не о заболеваниях, а о стрессовых состояниях. Невроз — это заболевание, а стресс — временная реакция организма на какую-то ситуацию. Она вполне естественна и даже полезна для молодого человека. Сам по себе стресс при наличии общего психического здоровья помогает человеку — идет гормональная перестройка, подготовка психологических резервов, мобилизуются защитные функции организма. Но вот когда он превращается в так называемый дистресс, это уже плохо. Идет разрушительный процесс, который может привести к самым плачевным последствиям для подростковой психики. Это проявляется в виде вторичной невротизации, психосоматических проявлений — например, боли в области желудка, в расстройствах желудочно-кишечного тракта, кожных заболеваниях. А изменение системы сдачи экзаменов — это и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, нет причин для острого волнения, потому что абитуриент остается один на один с тестом: что смог, то и продемонстрировал.
С другой — отмена устных экзаменов лишает поступающих шанса показать все свои возможности. Ведь при этом оценивается не только уровень знаний, но и коммуникативные навыки абитуриента. Студент может великолепно сдать ЕГЭ по всем предметам, но если у него при этом в характере не присутствует умение и привычка общаться, он интраверт, замкнутый, необъективно себя оценивает, ему будет трудно в избранной профессии, особенно если она связана с работой с людьми.
— Специалисты говорят, что сейчас дети позже начинают говорить. Связано это якобы с тем, что у ребенка чаще сначала развивается мелкая моторика и только во вторую очередь — вербальная функция, способность к фразовой речи. Причем этой тенденции уже не один десяток лет. Вы замечаете подобные отличия у нынешней молодежи?
— Я преподаю на факультете психологии и постоянно сталкиваюсь с тем, что у современных студентов проблема с русским языком — они пишут так же, как слышат. У них большие трудности с ведением конспектов, записью лекций, постоянно приходится объяснять, зачем это нужно. Конспект — это восприятие информации, переведенное со слуха в графическое изображение, к тому же подчиненное определенным формальным правилам грамматики. Это необходимый навык для специалиста, которому придется перерабатывать большие объемы специфической информации. Составить конспект, написать контрольную по русскому языку — это последовательность нескольких сложных психических актов, с которыми современные двадцатилетние студенты справляются с великим трудом. У них конспекты — на три строчки. Они не в состоянии записывать и перерабатывать большие объемы информации. Кроме того, у них часто отсутствует способность зашифровывать свои конспекты — помните, как раньше студенты, чтобы успеть за лектором, придумывали какие-то свои символы, значки? Когда я им говорю, что можно так делать, они отвечают — нет, мы потом сами свои записи не поймем.
— Раньше говорили, что детей воспитывает телевизор, потому что практически с первых дней дети получают из него огромный объем информации. Сейчас, видимо, роль «главного воспитателя» перешла к компьютерам. Насколько вообще вся эта техника способна повлиять на психику человека?
— Конечно, она влияет, особенно на неокрепшую психику подростка. И меняет в основном в сторону зависимости, формирует, как принято говорить, аддиктивное (зависимое) поведение. То, чем подросток заменяет реальность, компьютерные игры, приводит к тому, что он воспринимает и осознает окружающий мир в категориях тех же самых компьютерных игрушек. Если есть риск какого-то психического заболевания, то компьютер чаще всего провоцирует его развитие. Самый простой пример: если ребенок целыми днями играет в «стрелялки», формирование внутренней агрессивности идет по самому примитивному типу. Он совершенно спокойно может выстрелить в человека и в жизни, потому что в силу отсутствия критериев, жизненного опыта у него не сформирована система ценностей, что есть хорошо и что плохо.
— В вашей клинической практике встречались случаи, когда приходится лечить подростков от пристрастия к компьютерным играм?
— Постоянно! У нас теперь даже в классификацию психических заболеваний внесено «игрозависимое поведение». Много игрозависимых и среди подростков, и среди взрослых. Проявления одинаковые. Если речь идет о компьютере, меняется режим сна и бодрствования. Человек перестает вести адекватный образ жизни. Он не ест, не спит, не моется, не бреется, только сидит и играет. Уходит на работу, возвращается и сразу садится за компьютер. Тревогу, как правило, бьют родственники, потому что сами пациенты считают, что у них все хорошо, они же не пьют, не принимают наркотики, просто играют! Хотя проявления зависимости точно такие же, как при алкоголизме и наркомании: человек сам себя исключает из общества.
Владислав ТОЛСТОВ
