Нет смерти для меня

01.03.2012

За последний месяц по стране прокатилась волна детских суицидов — с собой покончили 20 подростков. Кто может предотвратить страшную трагедию — школа, родители, психологи?

За последний месяц по стране прокатилась волна детских суицидов — с собой покончили 20 подростков. Кто может предотвратить страшную трагедию — школа, родители, психологи? За ответом корреспондент нашего еженедельника отправился в Тверской центр психического здоровья

Точка невозврата

Первое, что бросается в глаза в Тверском центре психического здоровья, — плакаты, рассказывающие о том, что нет нерешаемых проблем. На кабинетах таблички с надписью: «Психолог». В одном из них нас встречает заведующая отделением медицинской психологии, психолог высшей категории категории Елена Карасева. За свою более чем 20-летнюю практику Елена Анатольевна видела разных подростков, решивших уйти из жизни. И многих ей удалось остановить. По словам Елены Анатольевны, суицид с годами «молодеет». Так, если 10 лет назад это были ребята 15-16 лет, то теперь кончают жизнь самоубийством даже 12-13-летние.

По официальной статистике ВОЗ, в России в год происходит около 200 подростковых самоубийств, то есть около 17 случаев за 30 дней. Кроме того, ежегодно каждый двенадцатый ребе-нок пробует совершить суицид. В основном это девочки — они более восприимчивы к внешним факторам, в частности, склонны сводить счеты с жизнью после смерти важных для них людей — кумиров или просто сверстников. Влияют на ситуацию и СМИ, которые вместо сухого изложения фактов часто смакуют подробности, провоцируя тем самым самоубийства. Психологи называют это синдромом Вертера. Эффект описал в 1974 году американский социолог Дэвид Филипс, который исследовал волну суицидов, спровоцированную романом Гете «Страдания юного Вертера».

А вот недавний случай. В деревне Немково Торопецкого района повесилась 9-летняя девочка. По словам следователей, в последнее время она смотрела телепрограммы и читала статьи о детском суициде.

Спрашиваю Елену Анатольевну:

— Как такое возможно, ведь в этом возрасте дети в куклы играют?

— Говорить о конкретных причинах сложно. Мне ничего неизвестно о психическом здоровье этой девочки. Самоубийство — признак какой-то социально-психологической недостаточности и своего рода послание. Такие случаи были всегда, в силу того, что у подростков идет перестройка всех систем организма, и, как правило, нервная система не успевает за этими изменениями. Но если раньше причиной суицида были несчастная любовь, кумиры, невозможность определиться с будущим, то сегодня большую роль играет информационное поле. Подростки, попадая в него со своей неокрепшей психикой, не защищены. И любая мелочь может возводиться ими в несколько степеней. Подростков опасно пугать — они видят в этом вызов.

Впрочем, по словам Елены Карасевой, проблема не только в СМИ — информация разносится по глобальной сети и самими подростками. Найти в интернете пособие по «красивому уходу из жизни» куда проще, чем скачать задания по ЕГЭ. При подготовке материала я лично убедился, что виртуальные клубы самоубийц никто не спешит закрывать. Опасные сайты можно найти через поисковые системы и в социальных сетях. Там тысячи зарегистрированных подростков. На одной из таких страниц я и встретил героиню нашей темы — Киру Кочеткову. Она общается с подростками, отговаривает их от суицида, делится опытом, пытаясь донести соломоновское: «Все пройдет, пройдет и это». Многие ребята к ней прислушались и отказались от идеи наложить на себя руки. Только таких альтруистов, как Кира, в сети единицы.

«А как ты понимаешь, что имеешь дело с подростком из группы риска?» — пишу я сообщение девушке. В ответ получаю: «В том же «Контакте» есть группы с названиями типа «Завтра не наступит. Сегодня я умру», там масса сообщений, которые кричат о том, что человеку плохо». Кира отправляет мне внушительный список с примерами: «Мне не лучше, мне не хуже. Мне никак», «Плохо, когда нечего терять» и т.д.

Такие сообщения, по мнению Киры, — настоящий сигнал SOS. Некоторые подростки так заявляют о своем желании уйти из жизни: «Сегодня напьюсь таблеток и умру» или: «Люди, простите меня. Вчера вечером было так плохо, что я решил порезать вены». Самое главное, считает Кира, не писать таким ребятам банальные вещи вроде: «Жизнь — это подарок». Это их только оттолкнет. Необходимо обращаться к ним так, чтобы они понимали, что собеседник уважает их выбор, но при этом предлагает альтернативу.

Не на жизнь, а на смерть

Ритм жизни таков, что родителям не хватает времени на общение с ребенком, не говоря уже о том, чтобы уследить, чем он занимается в свободное время, какие сайты посещает.

— Часто от подростков можно услышать фразу: «Меня не понимают», — говорит Елена Анатольевна. — В первую очередь речь идет о непонимании со стороны родителей, которые подчас не пытаются разобраться в сути проблемы. К примеру, те же субкультуры, в которые попадает ребенок, не всегда так опасны, как кажется. Если ваше чадо проявляет интерес к культуре эмо или готов, это еще не катастрофа. Желание обособиться и найти единомышленников на фоне общих увлечений присуще всем подросткам. Не надо запрещать детям вступать в эти сообщества, стремиться подстроить их под какие-то стандарты, ведь тогда реакция будет одна: «Меня не понимают».

На приемах, когда задаешь вопрос родителям, говорят ли они своему ребенку просто «я тебя люблю» или «что бы с тобой ни случилось, я тебя всегда приму, помогу». Как правило, они этого не делают.

По статистике, 62% юных самоубийц уходят из жизни из-за проблем в отношениях с близкими. И речь не только о семьях, где вечно пьяные родители занимаются рукоприкладством, но и о вполне благополучных.

Во время беседы Елена Анатольевна показала несколько рисунков подростков. Все — в мрачных тонах. На одном из них изображены люди, больше похожие на монстров. На другом — змеи и часть кирпичной стены, на третьем — множество маленьких черных виселиц. 

— О чем это говорит? — показывая на третий рисунок, обращаюсь я к психологу.

— О том, что ребенку очень плохо морально, — отвечает моя собеседница.

— А как родители могут понять по рисунку, что их ребенок находится в подавленном состоянии?

— Интуитивно. По цвету, по сюжету картинки. Если вам кажется, что рисунок пугающий, это уже повод обратиться к специалисту, который выполнит детальный анализ и расскажет вам, что может беспокоить вашего ребенка.

Затем Елена Анатольевна достает увесистую папку с результатами тестов по так называемому методу незаконченных предложений, когда подросткам предлагается закончить фразу.

Девочка 14 лет продолжает фразу: «Я думаю, что людей больше… злых и равнодушных». Мальчик 13 лет: «Многое отдал бы за то, чтобы… оказаться на необитаемом острове, где никто не кричит и не мешает мне жить». Резонно предположить, что подобные тесты проводятся и в школах. Но, как известно, в России на 800 учеников лишь один психолог. И тот зачастую вынужден заниматься бумажной работой, вместо того чтобы помогать подросткам.

Что делать?

Общество, возможно, не без руки государства в разные времена пыталось бороться с самоубийствами. Самые первые исследования суицидов проводились еще в царской России в начале XIX века. Так, в 1838 году уровень самоубийств составлял 1,7 (до 10 человек на 100 тыс. населения), что было в три раза меньше, чем во Франции и других европейских странах. Но в период смуты 1905–1907 годов количество самоубийств выросло до 18,6 (от 10 до 20 человек на 100 тыс. жителей). В то время страну охватило «модное» поветрие — девушки вешались одна за другой. Тогда обнаженные тела повешенных стали выставлять на публичное обозрение. Волна самоубийств схлынула. А уже в советском Узбекистане в 70-е годы прошлого века девушки повадились сжигать себя заживо, видимо, потому, что родители выдавали их замуж насильно. Общественное мнение восприняло этот факт негативно: сестер сгоревших заживо не брали замуж, отцов и братьев увольняли с работы. Самосожжения прекратились. Конечно, сегодня подобные методы выглядят, по меньшей мере, негуманно. Проблема подростковых суицидов требует цивилизованного подхода. К примеру, омбудсмен Павел Астахов предлагает разработать в каждом районе систему психолого-психиатрической помощи подросткам и взять в школу профессиональных суицидологов. Хотя в нашем обществе жив стереотип, будто обращаться в специализированные учреждения опасно. Многие родители боятся диагнозов и предпочитают думать, что у их сына или дочери просто сложный характер.

— Некоторые, когда слышат название нашего учреждения, так и говорят: «Отправить ребенка в желтый дом?! Нет уж, увольте!» Нужно разрушать миф о том, что поход к психологу или психотерапевту — это автоматически разрушенная жизнь ребенка, — говорит Елена Карасева.

Омбудсмен Астахов уже направил обращение министру здравоохранения Татьяне Голиковой с просьбой разработать и утвердить программу оказания психологической помощи подросткам по предотвращению суицидов. Но пока мы еще не знаем, будут ли эти или какие-то другие меры эффективны для перелома ситуации, поэтому как ни хотелось бы родителям разделить ответственность с государством за формирование внутреннего мира своих детей, все-таки первый «сигнал о сбое» должны уловить именно они.

— Как родителям обратиться к ребенку, если они чувствуют, что у него какие-то проблемы? Существуют ли специальные приемы? — спрашиваю Елену Анатольевну.

— Да, такие приемы есть. Начинать разговор с ребенком нужно с обычных фраз: «давай поговорим», «меня волнует твое состояние, потому что я тебя люблю» или «в твоем возрасте я был похож на тебя и знаю, как тебе помочь» и т.д.

Как показывает многолетняя практика Елены Карасевой и других психологов, вывести подростка из депрессии, помочь ему справиться с трудностями, даже с неразделенной любовью, можно другой любовью — родительской. Что может быть проще, чем любить своего ребенка? И что может быть труднее...

Адреса и телефоны центров по оказанию бесплатной  психологической помощи подросткам и их родителям:

«Центр психического здоровья»: ул. Александра Ульянова, 9/1

55-71-46 (с 8.00 до 17.00)

55-82-22 (круглосуточный телефон доверия)

ГУ «Тверской областной центр социальной помощи семье и детям»: набережная р. Лазури, 20

35-33-22, 34-87-29

8-800-200-122 (горячая линия экстренной психологической поддержки)

 Александр АНОСОВ

Фото Екатерины МАРЧЕНКОВОЙ