Алексей Пушков: Не люблю размениваться по мелочам

10.07.2008

Уже 10 лет, как в эфире канала «ТВ Центр» выходит аналитическая программа Алексея Пушкова «Постскриптум». Это очень долгий срок как для телевизионного проекта, так и для ведущего. При этом «Постскриптум» неизменно занимает верхние строчки рейтингов.

Уже 10 лет, как в эфире канала «ТВ Центр» выходит аналитическая программа Алексея Пушкова «Постскриптум». Это очень долгий срок как для телевизионного проекта, так и для ведущего. При этом «Постскриптум» неизменно занимает верхние строчки рейтингов. О секретах творческого долголетия мы поговорили с руководителем и ведущим программы Алексеем Пушковым

— Алексей Константинович, у аналитических телевизионных программ есть некий определенный срок жизни. Сколько, по вашей оценке, еще проживет «Постскриптум», по крайней мере, в том качестве, в котором программа существует сейчас?

— Вы знаете, мне уже пару лет назад задавали похожий вопрос. Тогда я сказал: «Ну, вот пока Путин будет президентом»… Так случилось, что «Постскриптум» стал выходить в 1998 году. И я так прикидывал, что 10 лет — вполне будет достаточно… Но вот сейчас, если посмотреть на рейтинги программы, — по которым, кстати, «Постскриптум» постоянно занимает первые строчки, — то можно с уверенностью говорить о том, что у программы еще очень большой запас прочности. Кстати, на американском канале IBC была такая программа-долгожитель «Ночная линия», вел ее известный журналист Тэд Коппол. Так вот эта программа выходила в эфир с неизменно высокими рейтингами 27 лет! Возвращаясь к «Постскриптуму», скажу так: в июне программе исполняется 10 лет, и расставаться с ней в ближайшие годы я не собираюсь.

— А что должно произойти, какое предложение должно вам поступить, после чего вы точно откажетесь от программы?

— Мне в свое время уже приходилось делать подобный выбор: в 1998 году мне в течение одной недели, практически одновременно, поступило сразу два интересных предложения. Первое — Юрий Михайлович Лужков предложил мне создать конкурентоспособную аналитическую программу на «ТВ Центре». И второе — Евгений Максимович Примаков предложил мне возглавить Управление внешнеполитического планирования Министерства иностранных дел. Это посольская должность, с отличными перспективами. Когда-то, еще при Громыко, это Управление вообще считалось суперэлитным. Тем более что я по образованию — дипломат, специалист по внешней политике. В итоге три дня я пребывал в состоянии острого внутреннего кризиса. Потому что, как разумный человек, я должен был, конечно же, согласиться на предложение Примакова. А на «ТВ Центре» мне давали год на раскрутку. Если бы у меня ничего не получилось, то — все, а Примаков подобные предложения, как вы понимаете, два раза не повторяет. Но, в конце концов, верх взял во мне дух авантюризма.

— В чем тогда по жизни еще проявлялся ваш авантюризм?

— Я женился на актрисе!

— Согласен, — это серьезный шаг. Особенно для сына из семьи дипломатов.

— К тому же моя жена еще и красивая, умная, волевая. То есть в ней есть все те качества женщины, с которыми мужчинам очень трудно жить.

— Благодаря жене, в вас творческое начало всегда брало верх…

— Так, наверное, и есть. Хотя она в решении любых крупных вопросов всегда последнее слово оставляла за мной… Кстати, возвращаясь к авантюризму. А то, что я еще и тридцать один год прожил с женой? Это как, по вашему, — не авантюризм?

— А как ваш авантюризм проявляется, например, в программе «Постскриптум»?

— Иногда приходится в прямом смысле слова идти «ва-банк». В 1999 году, когда «Постскриптум» еще шел в формате ежедневных десятиминутных выпусков, я обратился к Попцову, тогда еще гендиректору «ТВЦ», с предложением делать «Постскриптум» как большую итоговую еженедельную программу. Получил отказ. В это время мне пришло приглашение поехать профессором в Гарвард. И я сказал руководству канала: «Или вы даете мне делать «Постскриптум» в еженедельном формате, или — вот билеты, вот приглашение, — я уезжаю в Гарвард». Результат, собственно, известен.

Мои взгляды ни от кого не зависят.

— Вы работали в ЦК КПСС, потом писали речи для Горбачева и были одним из тех, кто приветствовал открытость в отношении Запада. Сейчас, судя по программе «Постскриптум», ваши взгляды кардинально поменялись. Чем вы это объясняете?

— Ну, во-первых, я и сейчас выступаю за открытость. И не призываю закрыться от Запада или от Китая. Я не считаю, что нам нужна политика осажденной крепости. Нам нужна просто здоровая внутренняя и внешняя политика. Когда государство не способно справиться со своими внутренними проблемами, то другие страны начинают вполне справедливо считать: а почему бы не воспользоваться их территорией, их нефтью, их лесами… Представьте себе дачный участок, который запустел, домик покосился, хозяин приезжает раз в полгода. Вполне естественно, что у соседей возникает желание, к примеру, хотя бы немного передвинуть забор… Теперь что касается моих взглядов и убеждений. Я раз двадцать был в НАТО — знаю лично почти всех его генсеков. В свое время даже получил грант от НАТО: писал доклад о российской внешней политике. Не меньше десяти раз встречался с руководителями госдепартамента США и другими американскими руководителями. И в начале 1990-х годов действительно верил в то, что холодная война закончилась и есть реальная возможность построить новую систему международных отношений. Но что мы увидели с тех пор? Расширение НАТО? И где-то с 1995—1996 года я стал понимать, что принципы внешней политики, увы, не меняются со времен Бисмарка. То есть межгосударственные отношения выстраиваются исходя из принципов не здравого смысла, а только лишь с позиции силы. И мои взгляды изменились задолго до того, как пришел Путин и стал проводить новую внешнюю политику. Несмотря на мою позицию, я по-прежнему интересен для зарубежных политических кругов на Западе: количество приглашений на всевозможные мероприятия международного уровня сейчас превышают мои возможности.